Преследование праведного грешника. Элизабет Джордж
время пути для повторения своей убедительной речи, и когда достиг подъема к Мейден-холлу, то почувствовал уверенность, что еще до конца этого вечера его усилия принесут желаемые плоды.
Мейден-холл расположился на склоне лесистого холма, на полпути к вершине. Здешние земли поросли дубами, а подъем, ведущий к Холлу, скрывался под пологом каштанов и лип. Джулиан лихо промчался по подъездной дороге, ловко преодолевая извилистые повороты благодаря многолетней практике, и его автомобиль с пыхтением остановился на посыпанной гравием гостевой автостоянке рядом со спортивным «мерседесом».
Пройдя мимо главного входа, Джулиан вошел в дом через заднюю дверь, со стороны кухни, где Энди Мейден следил, как его шеф-повар поджигает поднос с крем-брюле. Этого кулинара, некоего Кристиана Луи Феррера, Энди лет пять назад привез на корабле из Франции для упрочения надежной и даже впечатляющей славы ресторанного обслуживания Мейден-холла. В данный момент, однако, вооруженный странной огнедышащей кухонной горелкой Феррер выглядел скорее как поджигатель, чем как un grand artiste de la cuisine[5]. На лице у Энди было написано, что он разделяет ход мыслей Джулиана.
Лишь когда Кристиан Луи благополучно превратил обсыпанную сахаром поверхность десерта в превосходную изысканную глазировку, сказав «Et la voilà, Andee»[6] с той снисходительной улыбкой, какой награждают Фому неверующего, вновь убедившегося в необоснованности своих сомнений, Энди оторвался от созерцания огненной кулинарной магии и увидел наблюдающего за ними Джулиана.
– Всегда побаивался открытого огня на кухне, – признался он со смущенной улыбкой. – Привет, Джулиан. Какие новости привез ты из Бротона и его окрестностей?
Такой вопрос уже давно стал его традиционным приветствием. И Джулиан тоже ответил как обычно:
– У благочестивой паствы все в порядке. А что до остального человечества… о том и говорить не стоит.
Приглаживая седеющие усы, Энди с дружелюбным видом смотрел на молодого человека, а Кристиан Луи тем временем ловко поставил поднос с крем-брюле в служебный люк для передачи в столовую.
– Maintenant, on en a fini pour ce soir[7],– проворчал шеф-повар и начал снимать белый передник, испачканный в процессе приготовления вечернего деликатеса.
После ухода француза в маленькую раздевалку Энди усмехнулся и, шутливо округлив глаза, воскликнул:
– Vive la France![8] – а затем спросил у Джулиана: – Выпьешь с нами кофейку? В столовой засиделась небольшая компания, но все остальные уже развлекаются в гостиной, переваривая ужин.
– Все клиенты решили заночевать у вас? – спросил Джулиан.
В Мейден-холле, старинном викторианском особняке, который в былые времена использовался одной из ветвей династии Саксен-Кобург в качестве охотничьего домика, имелось десять спальных комнат. Каждая из них получила новую оригинальную отделку, выбранную женой Энди, когда Мейдены лет десять назад сбежали сюда из Лондона; восемь номеров сдавались любознательным путешественникам, стремившимся
Великий мастер кулинарного искусства
Ну вот и все, Энди
Ну вот, на сегодня как будто закончили
Да здравствует Франция!