Человек боя. Василий Головачев
в горло блондина… готов!.. Двое впереди, сейчас начнут пальбу, вряд ли прицельную – глаза у обоих квадратные, испуганно-удивленные, они еще не поняли в чем дело, но очередь вдоль коридора, даже не прицельная, – это не струя гороха, кого-то наверняка заденет, прощайте, ножички… оба стилета улетели вперед, находя цели: парни с воплями выпускают автоматы, хватаются за лица… дальше, дальше, с этими все ясно, где-то тут резиденция Бадуева, вот кого нельзя упускать ни в коем случае! Иначе этот «герой» снова когда-нибудь пойдет в поход, воевать с мирными гражданами…
Состояние, в котором находился сейчас Крутов, имело несколько названий в разных философских школах: тапас, сатори, самадхи, мусин, ментальное просветление или озарение, – но Крутову больше нравился термин тайки-оку – «всеохватывающее единство». Это состояние позволяло ему реагировать на опасность в течение сотых долей секунды и двигаться гораздо быстрее любого человека. Его первый учитель по боевым искусствам сразу заметил в своем ученике неординарные способности держать темп, то есть сверхбыструю реакцию и редкую скорость движений, а в процессе тренировок еще больше увеличил эти способности, что и сделало из деревенского парня, попавшего в город после школы, мастера русбоя. В спецвойсках, правда, Крутова учили не спортивному поединку, а реальному бою, но это дела не меняло, воином он был от рождения. Врожденные же способности только усиливали эффект тренировок. Выстоять против него не мог ни один из профессионалов службы (спортивные соревнования проводились и там, хотя и закрытые для зрителей), и полковник недаром получил кличку Крутой Уокер.
Внимание Крутова без усилий воли сканировало пространство вокруг, не задерживаясь ни на одном объекте, но схватывая ситуацию в целом при мгновенной оценке всех ее частных деталей. Личное «я» не только не вмешивалось в деятельность психики, но как бы перестало существовать, растворилось в подсознании. Субъект, каким он был в мирной жизни, слился с объективной ситуацией, начал действовать спонтанно, в соответствии с ее законами и временем, максимально адекватно. И в какой-то момент Крутов вдруг почувствовал, что их крохотные резервы внезапности и неожиданности кончились, бадуевцы опомнились и готовы открыть огонь.
– Огневой контакт! – крикнул он во всю силу легких, уже не боясь нарушить тишину, и в тот же момент в разных концах коридора вспыхнула стрельба.
Она длилась всего минуту, стрелки были все-таки обескуражены нападением и об организованном сопротивлении не думали, к тому же против них действовал не милицейский спецназ, не ОМОН или армейское подразделение, а команда профессионалов захвата и диверсионных акций, но и минутная стрельба из автоматов и пистолетов-пулеметов тяжело обошлась крутовским «витязям». Один был убит, трое ранены, причем двое – тяжело. Сам же Крутов в этот момент, прикрытый со спины Сашей Зубко и его напарником Маратом Балязиным, нашел наконец номер, в котором находился Бадуев со своими «воинами-освободителями»,