Атеисты. Яна Ахматова
не унимается. Видимо, историю про мужа племянницы она носила в себе долго и теперь заметно оживилась, чувствуя, что ее час настал.
– Ведь от него все село плачет!! Все старухи стонут! – с театральным надрывом и сильным ударением на слове «стонут» произнесла она.
– Господи, что это за бред?.. Почему они стонут-то?
Неожиданно, отличник народного просвещения и почетный ветеран труда, сохранив привычку к мгновенному перевоплощению, оставшуюся от сорокалетней работы в школе, проворно встает со стула и, резко уперев руки в бока, начинает вещать раскатами грома:
– Ведь он напьется!.. Изобьет Ирку!.. А потом идет по селу!.. Видит дом со старухой… заходит к ней!.. Расстегивает ширинку и сразу требует: «Соси!»!
Не веря своим ушам, я, нежное дитя города на Неве, продукт двух высших образований, нахожу в себе силы спросить:
– Как «соси»?!
– А вот так!!! Соси и все!!!
Тетка входит в образ похотливого алкоголика с катастрофической скоростью. Это уже не почетный ветеран труда, а мерзкий алкаш Васька!
Против моей воли перед глазами возникает чудовищная сцена измывательства.
В темных холодных сенях, почему-то у разбитого корыта, ненасытный извращенец Васька глумится над седой несчастной старухой. А рядом, в горнице на печи, мирно лежит ничего не подозревающий дед! Он слушает свою любимую радиоточку, и ноги его обуты в валенки… Цинизма картинке добавляет тот факт, что по радио в исполнении Майи Кристалинской передают песню «Нежность» …
Зная, что ночной кошмар мне обеспечен, я, содрогаясь от отвращения, все-таки протестую:
– Ну а куда же смотрят их мужья?! Почему они-то не защитят бедных старух?!!
– Все мужья давно поумирали! Кто двадцать, а кто и тридцать лет назад! Старухам-то уже – под девяносто!
Продолжая жалеть несчастных и пытаясь отогнать тошнотворную картинку расстегнутой засаленной ширинки, я мысленно ищу хоть какое-то облегчение для слабых женщин:
– Ну так а старухи-то? Что они делают? Как они выходят из создавшейся ситуации?
– А что они могут сделать?!.. Плачут, а сосут! Плачут, а сосут! – злобно просвистел сквозь оставшиеся зубы Васька.
Тут уже я не выдерживаю, падаю с кровати и катаюсь по полу, стараясь вдохнуть побольше воздуха – меня душит раздирающий хохот…
Довольная произведенным эффектом тетка тем временем смирнеет, опять превращается в бывшую учительницу, садится на стул и своим теперь уже рассудительным голосом добавляет:
– Ну а что ты хочешь, дорогая? Это же российская глубинка! Там свои законы!
НА КЛАДБИЩЕ
На следующее утро, ни свет ни заря, у нас появляется мой двоюродный брат, сын тетки Веры. Он врывается в квартиру мощным вихрем. Быстро проверив холодильник на наличие кваса и удовлетворив свою жажду, он командует:
– Поехали!
Мишаня, зная, что мы хотели навестить и убрать могилы родных, предложил на своем немолодом форде отвезти нас на кладбище.
Мишке где-то повезло с генами! От матери ему досталась