Азъ есмь Софья. Тень за троном. Галина Гончарова
– это… С одной стороны – великолепные воины, умные, сильные, хищные. С другой – войску нужна война. Победоносная. Мехмед проиграл – и где он теперь? Если Сулейман проиграет – он точно узнает, куда попадают после смерти султаны.
А ведь ему тоже придется идти в поход.
Придется переносить тяготы и лишения походной жизни, вести войска… страшновато. Что ж, пока есть время – он будет наслаждаться всем предложенным. От гарема до роскошной одежды. Почему бы нет?
В походе такого уже не будет.
Крохотное облегчение Сулейман чувствовал при мысли о Гуссейн-паше. Кепрюлю Амджазаде Хаджи Гуссейн-паша не так давно стал великим визирем, но уже успел зарекомендовать себя как умный и осторожный человек. И сам на рожон не полезет, и другим не даст. Оно и к лучшему.
Вообще бы воевать не полезли, но положение такое, что, не одержав пару-тройку побед, султан мог легко расстаться с головой. И на кого нападать?
Русские?
Имело бы место. Но… что они пока получат, разнеся Крым вдребезги и пополам?
Русские там даже обосноваться не успели! Ни рабынь не будет, ни богатой добычи. А вот зубы у казаков очень острые. К тому же…
Неудачное это место – Крым. Для боевых действий неудачное. Султан отлично понимал, что захватить полуостров он сможет, а вот удержать – нет. Да и не совсем то ему было нужно. Татар почти нет, кто там будет жить? Служить заслоном между ним и русскими?
Нет, это не то.
А вот показать зубы дряхлеющей Европе… Стоило, еще как стоило. Провоцировали – получите!
Сулейман в любом случае собирался остаться в выигрыше. Избавиться в походе от части крикунов, а уж потом, медленно, не спеша, реформировать армию, флот, разобраться со взяточничеством… Да много было планов.
Скоро, очень скоро сто двадцать тысяч воинов выдвинутся в поход.
Через Белград – на Дьер и Вену.
Феодосия Морозова была грустна.
Не радовала ее жизнь, совсем не радовала. Забыла женщина, как волосы на себе рвала после смерти мужа, как над Ванечкой тряслась – вырос сынок. И еще двое подрастают от Матюши, от любимого. Муж управляющим у нее стал, делами ведает, денег Бог послал – за сто лет не потратить, младшие детки здоровы, в грехе они с супругом не живут – тайно венчаны, сын и словечка против не сказал, а все ж беда.
Нет, не такой жены она хотела для сыночка.
Царевна Софья.
Что может любая мать сказать о своей невестке?
Что та забрала у нее сына. Точка.
И ведь верно – забрала. Вот не женился бы Ванечка на царской сестрице, нашел бы себе кого другого…
Феодосия на миг представила, как бы это выглядело. Сынок по-прежнему оставался бы царевым ближником, но возвращался бы по вечерам домой, не ночевал в Кремле, не мотался, может быть, по всей стране за государем или за его сестрицей, а приходил бы, мать целовал.
Другая бы ему уж и деток родила, а царевна ровно до ста лет жить собирается! Ни словом, ни звуком! Дела брата ей важнее, чем семья! Сын об этом с гордостью говорит, а мать-то слушает с ужасом! Ни вышивать, ни домом заниматься, ни детей рожать – царевна