Властелин видений. Антон Грановский
ударило в борт лодку. Лодка сильно качнулась, и мальчик, выронив сачок, вцепился пальцами в борт лодки.
И снова рыба стукнулась в лодку – и на этот раз так сильно, что дед потерял равновесие, качнулся и перелетел через борт.
– Деда! – испуганно крикнул мальчик, сам едва не упав в воду.
Огромная черная тень снова пронеслась под водой. Старый Гореслав, мокрый, перепуганный, повернулся к мальчику и хотел что-то сказать и даже открыл для этого рот, но вдруг резко ушел под воду, будто кто-то дернул его за ноги.
– Деда! – Мальчик навалился животом на борт и протянул руку. – Деда!
Дед вынырнул из воды, рывком дернулся к лодке, схватился пальцами за борт и стал вытягивать свое тулово из реки. Мальчик схватил его за мокрую рубаху и изо всех сил потянул на себя. И снова огромная тень очернила воду. Сухопарое, мускулистое тело деда дернулось. Он вскрикнул, быстрым судорожным движением схватил со дна лодки нож-косарь и, проехав по борту тощим животом, снова ушел под воду.
– Деда… – испуганно зашептал мальчик, вцепившись в край борта и вглядываясь в воду расширившимися от ужаса и горя глазами. – Деда, не помирай. Только не помирай.
Вода забурлила и окрасилась кровью.
Дед снова вынырнул.
– Помоги мне забраться! – прохрипел он.
Мальчик схватил деда за рубаху, заметив, что теперь вся она покрыта вязкими пятнами крови и ещё чего-то – склизкого, темного, страшного.
– Тяни! – прохрипел старый Гореслав.
Мальчик потянул – дед, перевалившись через борт, упал на дно лодки и хрипло перевел дух. А потом дед задышал – тяжело, шумно. Он всё дышал и дышал и никак не мог надышаться. А когда надышался, сказал:
– Уф-ф… Вот это рыбица. – Потом разжал мокрый кулак и взглянул на ладонь. – Вот леший… – удивленно проговорил он. – Чего это, а?
Широкая, мозолистая ладонь деда была испачкана кровью, а в самой серёдке лежала какая-то штуковина, маленькая, не больше цветочного лепестка.
– Откуда это, деда? – испуганно спросил мальчик, всё ещё находясь под впечатлением схватки с рыбиной.
– Видать, вырвал у рыбины из брюха, вместе с кишками, – отозвался старый Гореслав, разглядывая мерцающую штуковину.
Вдруг штуковина засияла.
– Деда… – пробормотал, завороженно глядя на нее, мальчик.
А она разгоралась всё ярче и ярче. Свет охватывал всё вокруг. Дед уселся в лодке и уставился на штуковину расширившимися глазами. На губах его вдруг заиграла улыбка.
– О, боги… – зашептал он морщинистыми губами. – О, боги…
Он стал подниматься на ноги, не сводя глаз со сверкающей штуковины. А поднявшись, вскинул вдруг над головой руки и крикнул:
– Да прольется дождь!
И вдруг всё засверкало и заискрилось вокруг, а с неба прямо в лодку посыпались крошечные золотые монетки. Дед засмеялся. Потом оглядел кучу золота, лежащую в лодке, и весело сказал:
– Ну, пока хватит!
Дождь прекратился.
– Ну? – усмехнулся старый Гореслав, глядя на мальчика. – Каково?
– Здорово, деда! – восторженно откликнулся мальчик.
Он