Говори со мной как с тем, кого ты любишь. Нэнси Дрейфус
на более глубоком уровне. Правильно это или нет, но моя подруга отчасти чувствовала себя бессильной, потому что я не воспринимала ее серьезно. Даже если бы я сделала этот эмоциональный скачок (что уже само по себе подвиг), насколько правдоподобными были бы мои эмоции? Ведь то, что подруга так заострила внимание на моей оплошности, было мне отчасти неприятно, и я не была уверена в том, что она вообще замечает, как моя гуманность прекрасно сочетается с моим немного небрежным ведением домашнего хозяйства. Нам кажется невероятным то, что два человека проводят такой анализ во время рядовой ссоры, не говоря уже о полномасштабной войне. Как это ни грустно, но именно поэтому разлад в отношениях принимает характер эпидемии, не говоря уже о том, что мир находится в состоянии постоянной войны.
Но вернемся к нашей паре, Лоре и Майклу. Мы увидели, как быстро два человека, с нетерпением ждавшие романтический вечер и имевшие самые благие намерения, могут сорваться с катушек. Из их болезненной перепалки можно сделать вывод, что Лора убеждена: Майкл не так заинтересован в их совместном времяпрепровождении, как она, а телефонный звонок – это «доказательство». Майклу же больно от того, что Лора не только не замечает его добрых намерений, но, кажется, вообще не видит, что происходит вокруг, потому что ей это неинтересно. Майкл не замечает, что Лоре неприятно и больно; Лора не замечает, что Майклу не все равно, что он хочет, чтобы она поняла – его ответ на рабочий телефонный звонок совсем не уменьшает его желания быть с ней.
Но если посмотреть на ситуацию, принимая во внимание то, что «причина наших огорчений всегда не та, что мы думаем», можно сделать другие выводы. Что Лора расстроена чем-то гораздо более серьезным, чем нежелание Майкла проводить с ней время. Поведение Майкла кажется ей подтверждением ее потаенного страха – она не заслуживает большого внимания. В этом состоит ее беспокойство – чего же она стоит вообще. И оно гораздо более глубокое, чем беспокойство по поводу того, что она значит конкретно для Майкла. И именно это может разжигать ее грубость.
После того как Лора в первый раз сказала, что ей неприятно, что Майкл ответил на звонок, он не ответил ей в ту же секунду: «Дорогая, я очень хорошо понимаю, почему ты могла расстроиться, когда я решал свои рабочие вопросы на нашей годовщине. У тебя, несомненно, была бы масса причин сердиться на меня». Таким способом он вернул бы вечер в нормальное русло, не говоря уже о том, что его признали бы самым понимающим мужчиной десятилетия! Почему? Потому что он дал бы Лоре то, что так необходимо нашим израненным (и здоровым) сердцам с детства – чувство того, что нас понимают любимые люди. Если бы Лора чаще испытывала это чувство в детстве, ее самооценка была бы достаточно высокой, чтобы расценить телефонный разговор Майкла как досадный случай, а не как катастрофу. Она могла бы показать свое раздражение в шутливой форме, сказав что-нибудь вроде: «Ну ладно, приятель, ты можешь ответить на звонок, но за каждую минуту разговора ты будешь должен мне две