Перехватчик. Василий Головачев
о случившемся утром от матери Кристины.
В лицее, где учился Стас, произошел страшный случай: учительницу русского языка и литературы избили четверо парней.
– За что? – спросил пораженный Матвей.
Ольга Николаевна пересказам все, что знала сама.
История началась еще с неделю назад.
В группе Стаса училась девочка Саня, у которой были очень «крутые» родители, привозившие ее в лицей на «мерседесе» и одевавшие дочку по высшему классу. И хотя в лицее учились дети из состоятельных семей, но золотые сережки и перстеньки носила далеко не каждая десятилетняя кроха.
Девочка росла надменной и капризной, часто проказничала, а все свои грехи сваливала на подружек и приятелей по группе. В лицей часто заявлялась ее бабушка, требовала одергивать детей, которые «не так относятся» к Сане, и даже выговаривала девочкам, поссорившимся с ее внучкой, угрожала наказанием и обзывала их «интриганками» и «быдлом».
Однажды один из мальчиков, вбегая в класс, нечаянно толкнул Саню, и хотя она не упала, но заревела во весь голос. Учительница успокоила ее, отчитала мальчика и посчитала инцидент исчерпанным, а на вопрос Сани: «Почему вы его не наказали?» – неосторожно заметила:
– Все-таки, Саня, насколько в классе спокойнее, когда тебя нет! (Незадолго до этого девочка болела и пропустила несколько дней.) А на следующее утро в класс ворвалась разъяренная Санина мама, пожелавшая, чтобы провинившегося мальчишку наказали прямо тут же, при ней, так сказать, показательно. Учительница (ее звали Елена Ивановна, Матвей ее знал и относился с уважением) предложила дождаться перемены и во всем разобраться, родительница настаивала на своем и в конце концов перешла на крик:
– Бездарь, где ты купила свой диплом?! Я тебя вышвырну из лицея в три часа!
Пришел завуч, увел мать Сани, и взволнованная Елена Ивановна едва смогла закончить урок. Но на следующий день в класс вошли четверо квадратных парней в кожаных безрукавках и на глазах у детей избили учительницу до потери сознания. Лишь Стас бросился на мерзавцев с кулаками, за что получил удар по шее, чуть не снесший ему голову. Сделав свое дело, четверо негодяев спокойно оправили одежду, зашли в кабинет завуча и пригрозили:
– Вякнешь хоть слово в милицию – доберемся и до тебя! И чтоб эта сучка в вашем вонючем лицее больше не работала, ясно? Не умеете детей как следует воспитывать – научим. – Затем четверо сели в красную «феррари» с открытым верхом и уехали…
– Ясно, – сказал Матвей, чувствуя, как в груди рванулось и замерло сердце, жаждущее справедливости. – А мне Стас ничего не сказал.
– Мужчина, – улыбнулась Ольга Николаевна, – боится потерять твое уважение. Шея у него до сих пор болит.
– А что же милиция? Нашли бандитов?
– Найти-то нашли – их и искать долго не надо, – но власти у тех оказалось побольше, чем у милиции. Отпустили их: у всех алиби, как говорят в таких случаях…
– Рассказала все-таки? – объявился на пороге своей комнаты взъерошенный Стас; он вытирал лицо полотенцем после умывания. Прошел мимо Матвея с независимым видом, потом