Алиби. Евгения Палетте
– не свои ли?
Катерина появилась неожиданно, и сразу же спросила – был ли уже Буров. Бурмистров отрицательно покачал головой. Теперь он смотрел на Катерину с удовольствием, что было заметно. Слегка уставшее лицо, наметившаяся синева под глазами, крупные золотые серьги с рубинами, темный брючный костюм, узкие плечи. Улыбка ослепительная, белозубая, новая.
– Ну, что? – наконец спросил Бурмистров. – У него была?
– Целый день с ним. Плохо, – дрогнула она голосом. – Врачи говорят, всё будет зависеть от него самого. Как будет режим соблюдать, – с едва обозначившейся усмешкой посмотрела она на Бурмистрова. – Да он и сам всё знает. Был осколок в легком. А теперь вот, – коротко сказала она, не продолжая. Но и так все знали и про ранение, и про осколок, и про операцию. Теперь, через несколько десятков лет.
– Ясно, – отозвался Горошин, слушая Катерину и не пропуская ни одного слова. А Бурмистров, в очередной раз взглянув на него с пониманием, кивнул.
– Значит, в реанимации, – что-то уточнил для себя Бурмистров, взглянув на Катерину.
– Вчера перевели в общую палату. Говорят, уже можно. Но – тяжелый. Весь в трубках. Только глаза остались. Как лён, – умолкла Катерина. Бурмистров опять кивнул. Он, как и все, знал Катиного мужа, высокого, голубоглазого капитанаартиллериста, за которого она вышла замуж в сорок шестом.
– Может, помочь чем? – спросил Бурмистров, не меняя озабоченного выражения лица.
– Да. Может, помочь? – спросил Горошин.
Катерина качнула головой. – Чем тут поможешь?
Несколько минут она молчала. Потом спохватилась.
– Вам всем привет передавал. Пусть, говорит, ребята не поминают лихом.
– Так и сказал? – переспросил Горошин. Катерина кивнула.
– Кать, ты скажи, когда нам к нему можно? – спросил Бурмистров, поглядев на Горошина, который так же, как и минуту, назад, старался не пропустить ни одного слова.
Катерина поняла. Кивнула.
Теперь она молча села на скамью, вытянула свои красивые – все это знали, ноги, прикрытые сейчас брюками, сняв туфли и уже увидев приближающегося к ней её младшего внука, студента. Рядом с молодым человеком была хорошенькая светловолосая девушка в джинсах и толстом зеленом свитере, прекрасно сочетающимся с её глазами, которые казались ещё зеленее, чем он. Девушка приветливо улыбнулась всем, в то время, как молодой человек, казалось, видел одну только Катерину. В его глазах стоял, легко угадывался и был понятен один единственный вопрос – как?
Глядя на внука, Катерина качнула головой, както едва заметно, но так, что сомнений не оставалось. И внук понял. И сел рядом с ней, сжав в своей, её руку. Девушка тоже всё поняла, но старалась не смотреть ни на Катерину, ни на внука, и, будто размышляя или уйдя в себя, стояла поодаль, пока Бурмистров ни предложил ей сесть, от чего она отказалась. Но спросила, знаком ли он с дедушкой Юры – так звали Катерининого внука. Бурмистров молча кивнул. Бросив взгляд на Горошина, девушка примолкла и опустила глаза. И тут же, совсем близко