От ненависти до любви. Ирина Мельникова
не водилось. Видно, я впрямь довела его до ручки, если он решил поплакаться в жилетку своему командиру. Я подумала, что у Севы, как и у меня, нет никого на свете, кому бы он мог излить душу. Только мне совсем не хотелось, чтобы это происходило в моем присутствии.
– Сева, я тебе случайно не мешаю? – спросила я, стараясь не смотреть на Замятина. – Тебе нужно пожаловаться на судьбу?
Сева сердито хмыкнул, а Замятин прищурился и пожал плечами, но промолчал. Я демонстративно закрыла глаза и сделала вид, что задремала. Пусть болтают о чем угодно, а меня оставят в покое!
Моим попутчикам, кажется, расхотелось разговаривать. Изредка они перебрасывались словами, но они касались в основном ходовых качеств машины и дороги, которая при дневном свете выглядела во сто крат более грязной и разбитой, чем ночью.
Я изо всех сил старалась задремать. Машину немилосердно трясло и подбрасывало на ухабах. Пару раз она принималась буксовать, отчего грязь разлеталась веером, покрыв стекла густым налетом. Теперь невозможно разглядеть, где мы находимся, хотя дорогу я знаю как свои пять пальцев.
На третий раз «Нива» увязла основательно. Мотор надсадно ревел, грязь фонтанировала, Сева хрипло ругался, но все впустую. Наконец мужчины выбрались наружу, оставив меня в салоне наблюдать за их попытками вызволить машину.
Я приоткрыла дверцу и выглянула наружу. Сева с топором в руках направлялся к зарослям, затянувшим обочину дороги, а Замятин, присев на корточки, заглядывал под колеса. Его ботинки были густо забрызганы грязью, штаны тоже перепачканы в глине. На секунду я пожалела его. Наверняка комбат не рассчитывал на такие приключения. Но жалость вспыхнула и столь же быстро исчезла. С какой стати? Здоровый мужик, с головой на плечах. Надо хорошенько подумать, прежде чем забираться в медвежий угол!
Сева возился в кустах, кряхтел и ругался, вырубая ветки. Машина одним боком завалилась в оставленную лесовозами глубокую колею, до краев заполненную желтой вязкой жижей вперемешку с кусками коры и крошевом веток.
Замятин заметил, что я выглядываю из машины, и поднялся на ноги.
– Осторожнее, – предупредил он. – Мы уж как-нибудь сами управимся.
– Машину придется толкать, – сказала я строго. – Я переберусь на место водителя. Отвернитесь, а то я в юбке.
Замятин удивленно приподнял одну бровь. Только теперь я заметила, что ее перечеркнул тонкий, как ниточка, шрам.
– Я отвернусь, – сказал он, – хотя сквозь стекла все равно ничего не видно. – И улыбнулся.
Я захлопнула дверцу, а затем задрала повыше юбку и перелезла на место Севы. Замятин направился к нему навстречу, чтобы помочь справиться с мокрой, в клочьях лишайника лесиной, которую тот, чертыхаясь, тащил на плече.
Мужчины поднесли ее к луже. Лесина оказалась слишком длинной и сучковатой, и они какое-то время тщетно пытались затолкать ее под колеса. Наконец Сева взялся за топор, пытаясь отрубить верхушку. Он перемазался с головы до ног, но уже не обращал на это никакого внимания. Замятину тоже досталось. Лицо его вспотело