Цена власти. Олег Александрович Волков
где полянку, траву косой раз и в лодку её и до следующей поляны.
– Не обязательно, – возразил Сергей. – Не забывайте: мы в степной зоне. Леса здесь маленькие и жмутся к воде. С километр от реки и коси не хочу. Вот что: плывём дальше, но на середину выходить не будем. Ничего, погребём ручками. Если увидим – причаливаем к берегу и выдвигаемся на пешую разведку.
План прост и однозначен. Друзья столкнули обратно плот в воду и неторопливо погребли вдоль берега. В камышовых зарослях и заливчиках течение совсем слабое. За пару часов плот преодолел всего пять – семь километров. Зато нашли ещё один стог сена.
На этот раз стог не забыт и не заброшен. Из вершины копны выглядывает толстый шест, а по бокам зияют большие прорехи. Маленький заборчик надёжно стережёт запасы сена от непрошенных нахлебников. Главное, еле заметная тропка, быстрее просто примятая трава, уходит в глубь дубовой рощи.
– Здесь хоть и не часто, но бывают, – Ян с колен осмотрел примятую траву. – Насколько часто сказать не могу, но траве не дают встать в полный рост и скрыть тропинку.
– Тогда прячем плот и выдвигаемся лесом вдоль тропинки, – Сергей запрыгнул обратно на плот. – Ох! Чует моё сердце – люди рядом совсем.
– Будем надеяться, что нас ждёт тёплый приём, – Андрей поднял весло.
– А не кандалы и ошейники, – мрачно добавил Ян.
В сотне метрах ниже по течению в маленьком заливчике нашлось укромное место. Заросли высокой травы надёжно скрыли плот.
В глубине леса друзей обступила приятная прохлада. Среди дубов-великанов по три-четыре метра в обхвате растёт черёмуха и благоухают цветы шиповника. С толстых веток свисают длинные побеги дикого хмеля, своеобразных лиан широколиственных лесов. Во всю щебечут птицы. Эхом между могучих стволов разносится барабанная дробь дятла. Только идти по выпирающим из тёмной земли корням очень неудобно. Набив ноги и едва не разбив лбы, друзья вышли прямо на узкую тропинку.
Через два километра тропинка вывела на большое неровное поле. Сквозь траву и молодую поросль проглядывают поломанные пеньки. Как не сложно догадаться, люди не хотят далеко ходить за дровами и целенаправленно рубят лес в одном месте.
Зато на другом конце поляны за плотным частоколом из четырёхметровых брёвен укрыта самая настоящая маленькая деревня. Самих домов не видно, зато в небо поднимается несколько разлохмаченных ветерком дымков. Возле широко распахнутых ворот на толстой чурке дремлет старик. Седые волосы выбиваются из-под аляповатой шапки. На стражнике шерстяная рубаха и широкие штаны, брючины заправлены в низкие сапожки.
– Господи, – Ян присел за толстым пеньком, – да он же весь жёлтый, как китаец.
– Не, не жёлтый, – Сергей опустился на одно коленной рядом, – быстрее, золотистый.
Лицо и руки старика и в самом деле отливают потемневшей от времени позолотой. Именно позолотой, как у старой золотой ложки, которую давно не чистили. Долгожданная встреча с людьми