Код фортуны. Наталья Калинина
для того, чтобы я рассказывал тебе сказки! – возмутился отец. Но затем чуть смущенно добавил: – Да и не умею я их рассказывать. Это мама умела. Да Инга.
– Тогда я тебе расскажу сказку! – покровительственно ответила дочь. – Обещай, что выслушаешь!
– И о чем будет сказка? О принцессах?
– Нет. О том, как мы поедем в Москву.
– Это не сказка, а правда… Но все равно я тебя послушаю, – поспешно добавил Алексей, увидев, что дочь насупилась.
Когда они поднимались по лестнице, Лиза вдруг замерла, будто к чему-то чутко прислушиваясь.
– Лиз? – обеспокоенно окликнул ее отец. – Что случилось?
– Ничего, ничего, – помотала головой девочка. И с нарочитой беззаботностью быстро взбежала по лестнице наверх. – Пойдем, буду рассказывать тебе сказку! – весело позвала она отца. О том, что только что услышала чей-то вздох, Лиза умолчала, как умолчала и о зове о помощи. Только сейчас она поняла, что зовущий находился не здесь: не в доме, не во дворе, не на улице и, может быть, даже не в этом городе. Голос доносился откуда-то издалека. Возможно даже, из Москвы. И из прошлого.
II
В кафе, где ее должна была ждать Лёка, Инга собиралась без волнения, будто на встречу с приятельницей, отношения с которой уже давно потускнели и высохли, как опавшая листва, без надежды напитаться живым соком. Впрочем, так оно и было: Лёка стала прошлым, пусть и не таким далеким, но уже пережитым, оплаканным и похороненным без желания воскрешения. Теперь это действительно была давняя приятельница, почти шапочная знакомая. И Инга, даже если бы сильно пожелала, уже не смогла бы вспомнить, в какое созвездие сливались родинки на животе Лёки, хотя еще так недавно казалось, что эта интимная деталь навсегда останется в ее памяти.
На встречу она оделась максимально просто: в темно-синие узкие джинсы, заправленные в высокие сапоги на плоской подошве, облегающий джемпер и короткую кожаную куртку. Длинные волосы Инга поначалу собрала высоко на затылке, но, увидев наметившиеся светлые корни, отказалась от этой затеи и просто оставила распущенными. «Может, вернуться к своему натуральному цвету?» – машинально подумала она, разглядывая в зеркале светлый пробор. От природы Инга была светло-русой, почти блондинкой, но уже несколько лет подряд красилась в черный цвет. Быть жгучей брюнеткой ей шло – такой цвет выгодно оттенял холодно-серые глаза и подчеркивал матовую белую кожу. Да и ухаживала она за волосами так, что мало кто мог догадаться, что они крашеные. Казалось, от природы они были темными.
Инга, дурачась, сощурилась, имитируя во взгляде роковую страсть, потом, как легкомысленная блондинка, округлила глаза и похлопала ресницами, изображая невинность и наивность, и, прыснув со смеху, задорно подмигнула своему отражению. Нет, себе она больше нравится брюнеткой. Инга подняла руку с расческой, чтобы пригладить волосы, но неловко задела флакон с духами, который стоял на подзеркальной тумбочке, и смахнула его на пол. Охнув, она еще попыталась поймать его на лету, но флакон, будто живой, выскользнул из пальцев и со звоном упал на пол. В воздухе разлился сладкий аромат. Инга,