От рассвета до заката. Рассказы. Эсфирь Коблер
слов сказать о нашей школе и нашей учебе. Школа была хорошая, преподаватели замечательные. Володя Тучков занятиями себя не обременял. Так – то тройка, то четверка. Лень ему было время тратить. А ещё он писал сочинения и решал контрольные «за себя и за того парня». Из двух братьев один был умный, другой младший… Поэтому помню только один раз, когда преподаватель литературы, Лия Давыдовна, пришла в восторг от его сочинения на тему «Войны и мира». Кто ж мог знать тогда, что Тучков в своем Лесотехническом институте пройдёт весь курс моего университетского филфака!
Я же была старательная девочка. А чего стараться было, когда все уроки делала за час, и гуляй. Не тут-то было! Один предмет под названием МАТЕМАТИКА был моим мучением. Не помогали ни дополнительные занятия с педагогами, ни «труд упорный». Над задачками и примерами сидела я по пять-шесть часов. Для обозначения идиотизма в русском языке есть масса выражений: дубинноголовая, здравствуй дерево, маразм крепчал, критинизм не лечится, – и многое другое. Всё это относилось ко мне, когда речь шла о математике. С пятого по восьмой класс, пока математику вела прекрасный педагог Вера Георгиевна Стрелкова, которую мы боялись как солдаты командира, но которая даже такому дебилу как я могла объяснить любую теорему. Теорему-то я понимала, но решить… всё, что касалось математики, вызывало ужас.
Вот с этим моим идиотизмом и был связан тот единственный случай, когда Володя Тучков посмотрел на меня. Надо рассказать, как мы сидели в классе, чтобы всё стало понятно. Мы с Лизой всегда сидели в среднем ряду на последней парте. На всех уроках удобно было подсказывать с последней парты, а на математике можно было попытаться скрыться от Веры Георгиевны. Володя с Борей сидели в правом ряду, первом от двери, в самой середине.
Начальный урок геометрии был, кажется, в 7 классе. То, что мои внуки изучают в старшей группе детского сада, мы познавали достаточно поздно. Все помнят? Две параллельные прямые на плоскости не пересекутся никогда. Да? А как же моё буйное воображение? Я мысленно продлила эти две прямые в бесконечность и увидела, что пространство изгибается, а прямые пересекаются. Я ничего не могла с собой поделать. Видела так. И всё тут. Скрылась под парту, чтобы Вера Георгиевна не спросила. Но она спросила.
– Фира, что тут непонятного?
Я встала, слезы текли из глаз, от страха, конечно. Но я сказала:
– Вера Георгиевна! Если продлить линии в бесконечность они изогнуться и пересекутся.
– Ты что, высшую математику читала? – удивленно спросила Вера Георгиевна
– Ничего я не читала, я так вижу! – сказала я, совсем уж рыдая
Вот тут-то в первый и последний раз Володя Тучков повернулся ко мне всем телом и посмотрел с нескрываемым интересом. Я особенно это запомнила. Уж очень яркая была реакция.
А вот я Володю Тучкова запомнила по ещё более анекдотичному случаю.
Шел первый урок. Математика. Средняя парта в крайне