В сетях интриг. Олег Рой
нравятся… И Коля, и Игорь. И никак не решу, кто больше. Вот я и спросила – если у тебя с Игорем что-то началось, то я на Кольку переключусь, а если нет…
И тут Леру точно кипятком обожгло. С какой стати она должна уступать Игоря подруге? Он ей первой понравился. И вообще…
– У нас все тип-топ, – хитро прищурившись, наврала она.
– Правда? – огорчилась Танька. – То-то Колька сегодня нас обеих позвал гулять с ним и Игорем… Из-за тебя, значит?
– А то!
Этим же вечером они встретились снова, а потом еще и еще… Танька скоро забыла о своем интересе к Игорю и вплотную занялась Колей.
«У меня на него виды! – говорила она. – Мне он позарез нужен. Я с ним в Москву укачу. И вообще, я его с детства люблю».
Оставалось только недоумевать – куда это собралась подруга, зачем? При таких-то родителях, которые и одевают-обувают, и в институт пристроят, и работу хорошую найдут, денежную и непыльную. А в столице кто ее ждет, кому она там нужна – без родни, без друзей, без профессии, без образования? Но для Таньки точно свет клином сошелся на этой Москве. Хочу – и все! И хотя с Колькой у них так ничего и не получилось, она все равно туда укатила, сразу же после выпускного. В самый сложный момент, гадина, бросила подругу, улепетнула в свою Нерезиновую, когда тут на личном фронте не разберешь, что творится…
Леру и раньше удивляло, почему Игорь так редко встречается с ней – только раз в неделю, вечером по пятницам. И в постель ее не тащит, хотя у них вроде любовь и все такое… Все подруги в один голос твердили, что взрослому парню нужен секс, не будешь ему давать – он тебя бросит, найдет другую, посговорчивей. Лера уже и настроилась, но Игорь отчего-то не делал первый шаг, а сама предлагать себя она не решалась.
Была последняя пятница июня, Танька только что уехала. И когда они вместе гуляли по берегу реки, Леру потянуло вечером выяснить отношения с Игорем – почему у них все так и почему они встречаются так редко. Он долго молчал, а потом вдруг выдал:
– Давно пора было тебе сказать. Я… В общем, я женат.
Сделав по инерции несколько шагов назад, она вдруг развернулась и убежала. Глупо, конечно, даже не ответила ничего, но во рту пересохло, а в голове не нашлось ни одного слова, которое можно было бы сказать в подобной ситуации. Всю дорогу мчалась, точно за ней волки гнались, и, оказавшись дома, не почувствовала никакого облегчения.
Два дня Лера проревела, не выходя из комнаты. Даже мать – курица слепая – и та поняла, что с дочерью неладное творится. Стала стучать в дверь:
– Лер, ну ты хоть поесть выйди!
– Отстань! – зашвырнув в дверь подушкой, со злобой орала Лера.
– Да чего ты все ревешь да ревешь? Случилось, что ли, чего? Не залетела ли, сохрани господи?
– Да пошла ты!
От ненависти к матери ее просто наизнанку выворачивало. На то, что у Леры несчастье, ей плевать, беспокоится только о том, чтобы принесенный дочерью «в подоле» ребенок не осложнил ее собственную жизнь.
Какой там ребенок! Лере, видимо, суждено помереть старой