Миссия «Двойник». Александр Терентьев
уже и группы-то никакой нет? Всех перебили и перевязали к чертовой матери?!
– Мы пока не можем сказать определенно… – Горобец почувствовал, что лоб покрывается предательской испариной, а по спине скользнула противная капелька пота. – Мы каждую минуту ждем выхода группы на связь.
– Ждете? Ну-ну… Николай Тарасович, тебе там от окошка не дует? – в голосе Меркулова вдруг послышалась почти отеческая забота. – Нет? Ну и славно! А комсоставский паек вчера получил, не забыл? Не забыл, молодец… А неплохо вы устроились, да? Родина вам – звания, пайки, машины под задницу… Тогда какого рожна вам еще надо, товарищи полковники-генералы?! А работать за вас я один буду?! Вы не хуже меня знаете обстановку на фронтах: танки Гудериана рвутся к Москве, генералы хваленые сдают город за городом, а наши солдатики сотнями тысяч в плен сдаются! Кругом неразбериха и чуть ли не паника! А у немцев еще и такой пропагандистский козырь на руках! Уму непостижимо – сын Самого… И если мы этот козырь у них не вырвем – любой ценой! – то, боюсь, героическая смерть на передовой нам всем сладкой мечтой покажется! А вы мне тут… Да вы знаете, в каких кабинетах мне холку за вас мылят?! Дело на контроле у Ставки, у Самого… и что я ему доложу? Что? Я вас спрашиваю?!
Туча все-таки громыхнула, и ливень хлынул. Но Горобец по опыту знал, что нужно просто терпеливо и – главное! – молча переждать вспышку начальственного гнева.
«А немец прет… Как там у Пушкина… Гроза двенадцатого года настала… кто тут нам помог? Барклай, зима иль русский Бог? До зимы еще ой-ой-ой, а мы уже и Киев, и Минск, и черта лысого сдали… На Бога, как известно, надейся, да сам не плошай! А мы сплошали, ох, сплошали! Где ж нам Барклая-то взять? И сколько таких Барклаев мы пред войной под нож пустили! Нет, об этом даже и думать не следует… не то неизбежно возникает наш вечный дурацкий вопрос – кто виноват? А уж поиски ответа… Это поопаснее прогулки по минному полю будет!.. Так кто ж все-таки новым Барклаем станет, а? Разве что Жуков? Молодец мужик, это ж он тогда на Халхин-Голе японцам всыпал! Этот, слава богу, в отличие от всяких Куликов да Ворошиловых, не считает, что мужик с шашкой на сивом мерине лучше танка… Крепок, говорят, грамотен и крут – вот именно такой-то сейчас и нужен! Ну, это Хозяину решать, а у меня своих забот… – старший майор привычно думал о своем, не забывая преданно поглядывать на начальство и всем своим видом демонстрировать и некоторую виноватость, и готовность искупить, и твердую уверенность, что все будет именно так, как мечтается мудрым вождям и руководителям. – Что ж там с Бикбаевым… Бой был – это ясно! Кто уцелел, кто, возможно, погиб? Или все полегли? И если верно предположение, что один из группы – предатель и работает на немцев, то кто? Бикбаев, Пахомов, Белогорцева, Титаренко… Кто из них? А ведь как проверяли… всех! Так кто же?!»
– А может быть, послать еще одну группу? – Меркулов, заложив руки за спину, стоял у зашторенного, согласно строжайшему приказу о светомаскировке, высокого окна и слегка покачивался, приподнимаясь