Суккуб. Дарья Викторовна Еремина

      Я бродила по всем аудиториям, оборудованным компьютерами. Когда я, заглядывая, упиралась в дверной косяк, боль в груди напоминала о маленькой и неопасной мастопатии. Наступил один из регулярных процессов моей жизни. Нет, не старение… Отторжение слизистой оболочки матки, сопровождаемое кровотечением. Красиво звучит, необыкновенно.

      Я была рада, что Анька спит одна. Я засыпала с фракталами под веками. Я засыпала с взрывающимся желудком. Я засыпала с запором. А просыпалась с поносом.

      А так же без рук. Иногда.

      Я поднималась и на меня, как на будильник смотрела Анька. И начинался новый, совершенно обычный день. И хотелось лечь и умереть. Но сейчас нельзя: сессия.

      И когда я встала посреди заполненной библиотеки, показалось, что все же стоило умереть с утра. Потому что у меня была работа, которую я не могла сделать пока у них… У НИХ не кончится гребаная сессия. Кажется, они спят тут… Два раза в год.

      Пойду в Интернет-кафе. Что делать? Никакие деньги не стоят того, чтобы сесть в лужу и перестать их получать…

      Я постаралась не хлопнуть дверью. Не потому, что не хотела мешать. А потому что осознавала, что бешусь из-за «этих дней», а не из-за работы.

      – Лида!

      Я уже шла к автобусной остановке.

      – Лида! – скрежет за спиной.

      Я обернулась.

      Ты знаешь мое имя? Ты хочешь что-то сказать? Ты догнал от библиотеки? Я смотрела на подходящего парня, одного из сотен студентов. Того, кого мы выбрали быть уродом.

      – У меня есть комп, если очень нужно.

      Я смотрела на него и чувствовала, как оплывает мое лицо. Как стекает вниз челюсть. Я отчетливо чувствовало, как лицо вытягивается.

      – Ты только что позвал меня к себе домой?

      Я отступила на шаг. Он стоял, как в прошлый раз, в двух метрах. Но теперь на лице чудилось его дыхание, а кроссовки его наступили мне на пальцы. Один шаг не помог. Он все еще был слишком близко.

      – Да.

      Это всех бесило. Если ему задавали конкретный вопрос, он давал конкретный ответ. Ему никогда не приходилось оправдываться. Если кто-то ждал оправданий, как тот бугай с потока, Урод просто молчал. Это бесило всех. И меня это тоже бесило.

      Я окинула взглядом зеленые лужайки и усмехнулась. Как-то некомфортно было получить от него предложение о помощи. Казалось, что он должен исчезнуть. Испариться. Дематериализоваться. Но Урод стоял в трех метрах от меня и исчезать не собирался.

      – Мне нужно часа два-три. Я собиралась пойти в Интернет-кафе…

      Он мог предложить это, лишь понимая, что мне очень-очень жалко денег на Интернет-кафе. Даже не так. Он мог предложить это, лишь понимая, что для меня это – деньги. Нет. Он мог предложить это, лишь, понимая. Точка.

      Он продолжал молчать, игнорируя мои объяснения