Директория. Колчак. Интервенты. Василий Болдырев
возможность ознакомиться со всем, что меня серьезно интересует. Расстались весьма дружелюбно.
В отеле ждало повторение приглашения на завтрашний обед по-японски.
Токио. 11 января
В 6 часов приехал полковник Исомэ. Поехали в японский ресторан. Найти здесь, в огромном городе, сразу то место, куда направляешься, не очень легко даже местным японцам. Мы три раза подъезжали не туда, куда следовало, наконец въехали в небольшой дворик к освещенному фонарями подъезду. Здесь нас ждали уже генерал Фукуда и несколько офицеров, большинство в штатском. Познакомился с генералом Хагино, прекрасно владеющим русским языком, хорошо знающим Россию и, по его словам, искренне ей симпатизирующим.
В большом зале рассадили всех, по заранее составленному чертежу, покоем. По принятому обычаю, хозяева, генерал Фукуда и два офицера, поместились на последних местах левого фасада, проявив скромность и уважение к гостю.
Начали с особого новогоднего вина, которое подается только в продолжение ближайшей к Новому году недели. Вино это – нечто вроде сладкого саке (рисовая водка слабых градусов). Затем начали появляться гейши с обычными японскими угощениями. Обед по-японски был изысканный, и, действительно, без особого насилия над собой, многое я ел с большим удовольствием. Среди разговора незаметно проглотил и ненавистных мне спрутов с какими-то кисленькими ягодами.
Появилось саке – национальный напиток японцев; подается в подогретом виде. Отношение к нему европейцев довольно сдержанное. Кто-то даже назвал саке «плохим хересом из пивной бутылки».
Обед из очень многих блюд закончился вареным рисом с чаем.
Сидеть по-восточному на полу без привычки чрезвычайно утомительно – ноги положительно затекали.
Обед сопровождался целой программой; сначала развлекал нас довольно искусный фокусник под музыку и пение; затем что-то танцевала, вернее позировала, с удочкой и веером довольно пожилая гейша, оказавшаяся крупной известностью в танцевальном мире, вроде русской Павловой.
Мой сосед справа, понявший прелести европейского балета, довольно холодно относился к самым пленительным позам и па своей соотечественницы – «скучно это все они проделывают».
Я из вежливости очень хвалил; действительно, мне нравился странный, стильный рисунок поз, живописность и чудесная красочность костюма. Костюмы – это лучшее, что было у танцовщиц и у гейш.
Танец приятен для глаз, но чувство дремлет – это не то что жгучий порыв в испанской хоте.
После премьерши танцевали так называемые «половинки», кандидатки в гейши, почти дети, которые не носят шлейфа и имеют преобладающим цветом костюма красный.
Я спросил соседа: «Правда ли, что гейши довольно развиты и вообще строго держат себя?»
«Нет, это жертвы нужды, дети бедных родителей. Думаю, что все получили начальное образование, но в общем – это девушки, зарабатывающие свой хлеб довольно недвусмысленным путем. Ритуал определенный есть, их оберегают, но они доступны».
В