Фальшивомонетчики. Андре Жид
на нее.
– Только не в вашем обществе, уверяю вас.
– Вы сказали Молинье, чтобы он приехал к нам?
– Да, ведь вы просили меня об этом.
– И… одолжили ему денег?
– Пять тысяч франков, я же сказал вам, которые он снова проиграет у Педро.
– Почему вы хотите, чтобы он проиграл?
– Он азартный игрок. Я наблюдал за ним в первый вечер. Он совсем не умеет играть.
– За это время он успел научиться… Хотите пари, что сегодня он выиграет?
– Если вам угодно.
– Ах, прошу вас, не принимайте мое предложение как жертву. Не люблю, когда делают что-нибудь без удовольствия.
– Не сердитесь. Решено. Если он выиграет, он возвратит взятые у меня деньги вам. Но если проиграет, вы возместите мне потерянное. Согласны?
Она нажала кнопку звонка:
– Принесите токайского и три бокала. Если он возвратится с пятью тысячами франков, они будут оставлены ему, хорошо? Если он не проиграет и не выиграет…
– Так никогда не бывает. Забавно, что вы им так интересуетесь.
– Забавно, что вы не находите его интересным.
– Вы находите его интересным, потому что влюблены в него.
– Это правда, дорогой мой! С вами можно говорить откровенно. Но не потому он меня интересует. Наоборот: когда мужчина кружит мне голову, мой интерес к нему обычно остывает.
Снова появился слуга, неся на подносе вино и бокалы.
– Выпьем сначала за пари, а потом будем пить с выигравшим.
Слуга налил вина, и они чокнулись.
– Я нахожу вашего Винцента скучным, – заметил Робер.
– Скажите пожалуйста! «Мой» Винцент!.. Как будто не вы познакомили меня с ним! И потом советую вам не повторять всюду, что он вам скучен. Все быстро поймут, почему вы так часто видитесь с ним.
Робер, слегка повернувшись, прикоснулся губами к обнаженной ножке Лилиан, которую она тотчас отдернула и прикрыла веером.
– Мне следует покраснеть? – спросил он.
– В моем обществе не стоит стараться. Все равно вам это не удастся.
Она осушила бокал и продолжала:
– Хотите, я скажу вам, кто вы, дорогой мой? У вас все качества литератора: вы тщеславны, лицемерны, честолюбивы, непостоянны, эгоистичны.
– Вы мне льстите.
– Да, все это очаровательно. Но вы никогда не сделаетесь хорошим романистом.
– Почему же?
– Потому что не умеете слушать.
– Мне кажется, что вас я слушаю очень внимательно.
– Вам кажется? Он не литератор, а слушает меня куда внимательнее. Но когда мы вместе, больше слушаю, пожалуй, я.
– Он почти не умеет говорить.
– Это оттого, что все время разглагольствуете вы. Я вас знаю: вы не даете ему рта раскрыть.
– Мне наперед известно все, что он может сказать.
– Вы полагаете? Вы хорошо знаете его историю с этой женщиной?
– О, сердечные дела, что может быть скучнее!
– Я очень люблю