Семейная трагедия. Петр Люленов
смерть невестки, которую я полюбила, как родную дочь. После смерти Вики мне тяжко было видеть, как Лёня переживает. Я видела, как он горюет, и молила Бога, чтобы он встретил хорошую женщину, которая согласится выйти за него замуж. Много сил положила на то, чтобы убедить сына в том, что повторная женитьба – это не грех, а необходимость. Тем более, что он не оставил свою жену с ребенком на руках и не ушел к другой юбке, бросив свою семью на произвол судьбы. Слава Богу, что вы встретились и полюбили друг друга. Но тут возникли проблемы, о которых вы знаете. Я убеждала Лёню, чтобы он согласился с твоим предложением. Тем более, когда убедилась, что вы по-настоящему любите друг друга. Поэтому, когда услышала, что вы уезжаете вместе, и увидела, что ты, Танечка, любишь Феодорку, – не смогла сдержать слез радости. Извините меня. И учтите, что я очень хочу, чтобы ваша жизнь сложилась хорошо. Теперь убеждаюсь, что это возможно, потому что вы оба по Божьей воле пострадали и знаете, что такое горе. Это поможет вам ценить свою повторную любовь. И мысли об этом меня тоже разволновали. Но это уже приятное волнение. Извините…»
Евгения Тимофеевна замолчала. Молчали все. Только было слышно, как Феодорка разговаривает со своими куклами. После недолгого молчания первой заговорила Татьяна. Она подтвердила, что они с Леонидом любят друг друга, и выразила надежду, что после пережитого ими горя повторная любовь вернет их к нормальной жизни. Поблагодарила Евгению Тимофеевну за то, что она все правильно понимает и не препятствует их желанию быть вместе. А наоборот, своей настойчивостью помогает им. Подтвердила, что так поступают опытные люди и истинные родители, которые желают своим детям добра. И в конце спросила: «Можно, я буду называть вас мамой? Конечно, мы с Лёней еще не оформили свой брак, но, несмотря на это, вы уже многое для нас сделали. Поэтому для меня вы уже стали матерью». Евгения Тимофеевна ответила: «Если ты сама это предлагаешь, то я согласна. В таком случае, и ты разреши мне называть тебя дочерью. Я так называла Викторию, первую жену Лёни, и мы с ней на самом деле любили друг друга, как мать и дочка. Я надеюсь, что мы с тобой тоже полюбим друг друга». Татьяна дала на это согласие. И снова заговорила: «Знайте, мама, что я приехала не для того, чтобы любой ценой увести вашего сына и, поступив так, оставить вас одну, к тому же с ребенком на руках. Не знаю, сказал ли вам Лёня, но я не отказалась от вас. Я была согласна, чтобы мы жили вместе в моей трехкомнатной квартире в Пятигорске. Но когда Лёня мне сказал, что вы не согласитесь на переезд, то я поняла вас и смирилась с вашей позицией. И готова была ждать лучшего момента для решения нашего вопроса. С вашей помощью этот момент настал. А теперь слушайте дальше: мы вас не оставим с Феодоркой в беде и не дадим в обиду. Если вы решили, что будете сами растить эту девочку, то это ваше право. Мы с Лёней будем вас обеспечивать материально. Кроме этого, два раза в год, а может быть и чаще, будем видеться. Учтите, я тоже буду скучать по вас, по женщине, которую признала мамой. И по Феодорке, которую полюбила.