Почему в России не Финляндия?. Владимир Лагунов
занудности, а на этой почве – большей убедительности) и изображается полная вселенская тоска по поводу нашего климата. Но самый убийственный аргумент не в нашу пользу при сравнении России и Финляндии (и, наверное, Америки тоже, книга-то у Паршева всё же про Америку) сообщает, что в Финляндии в четыре раза больше лосей на единицу лесной площади, чем в Карелии!!! И всё это, как пишет автор, происходит исключительно из-за совершенно гнусного, неприемлемого для лосей и людей, российского и немножко карельского тоже, очень холодного климата! Между тропической Финляндией и арктической Карелией стоит такой невидимый охладительный забор, который замораживает воздух.
Забор стоит, я его видел своими глазами! Забор этот из колючей проволоки в три ряда длиной 1200 километров… Стоит он, наверное, для того, чтобы финские лоси не заблудились и не заперлись нечаянно в леденящий климат Карелии. Им в нем не выжить! Климат виноват во всём. Климат!!!
При этом автор утаивает еще одно очень важное обстоятельство… В Финляндии местный лось, с финскими флажками на рогах, ломится, как хозяин, по финскому лесу, и никому из туземных финнов даже и не придет в голову застрелить его на ужин с хорошей выпивкой. Финский лось, без всяких преувеличений, – это подлинный хозяин своего, финского (и как намекает полковник Паршев), почти тропического леса (и изотермы об этом убедительно говорят). По карельскому же лесу (не забудьте, еще и страшно холодному), лось как тать в ночи перебегает от дерева к дереву, пугаясь собственной тени. Он вечно голоден, забыл давным-давно про лосиху и лосят и думает только об одном: как бы бравые погранцы не скосили его автоматной очередью из жизнекосилки имени Калашникова на генерал-майорский или просто майорский обед. Интересно, пограничного полковника – автора книги в Карелии лосятиной не угощали? Если да, то тогда его сведения о карельских и финских лосях стали бы вполне объяснимы и понятны.
Очевидно, что попытки придать научность обсуждению вопроса: а почему всё же Россия не Америка и даже не Финляндия, – заводят автора очень далеко. В дебри лосиные и лесные, можно сказать. Еще и снег мешает нам сравняться с Америкой, да и с Финляндией тоже. Со снегом бороться трудно! Я тут купил финскую лопату для снега! Скажу вам – вещь! Она у меня стоит в комнате как символ финского трудолюбия и умения. На лестнице оставлять ее нельзя. Две таких лопаты уже у меня украли… И невдомек автору главное: что еще в XIX веке и в Америке, и в Финляндии на образование населения денег тратили в одном случае – 1/3 бюджета, а в другом – 10 %. В отличие от России, где подобные траты скромно и уверенно вписывались в 3 %. И только после появления в России представительной власти (Государственной думы) в 1906 году за восемь лет к 1914 году эти расходы поднялись до 14 %, и было построено 4 тысячи начальных школ. В Финляндии сейм (то есть представительная власть) появился почти на сто лет раньше, чем в России, расходы на образование были увеличены тогда же. Об этом даже финские лоси знают! Но только не писатель Паршев. Будем считать, что такие