Имя разлуки: Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой. Инна Лиснянская
старухой, хотя умерла в возрасте 56 лет. Для чего это мне? Не знаю. По-моему, что-то опять движет мною, и я должна идти по следу, пока веревочка вьется.
‹…› Скоро выйдет «Джуиш арт»[61] с большой моей статьей по-английски и иллюстрациями. Что до литературы – мною и в Советском Союзе никто не интересовался. Я пишу для себя, и это пожизненно. У всех своя судьба. Писать не могу ни для денег, ни для славы. У меня на этой земле, видно, иные задачи, раз так живу. Мне кажется, я достаточно органичный человек и могу держаться Курса. Я мечтаю через много, может быть, лет написать книгу обо всем, эпопею какую-нибудь про наши прогулки с Фридл по этому веку, этому свету, этим странам. Не сейчас.
Сегодня постригла Маньку, теперь она очень хорошенькая, а то уже обросла, как лахудра. Я пишу тебе, а Манька с подружкой Лизой рисуют тушью и поют хором песню на иврите про птичку на свободе.
‹…› Спасибо за чудное письмо Семену Израилевичу. Думаю, что приверженность к своей земле – это поэтический образ. Вся наша земля такая маленькая, и у всего есть культурные двойники – храмы Нового Иерусалима и храмы в старом городе Иерусалима, и, зная хоть еще один какой-нибудь язык, можно со своим родным жить полюбовно везде, также и в литературе. Мне кажется, что это что-то специфически русское, от Темных Времен, когда существовала Русь – и все остальное, и потом все эти издевательства славянофилов над западом, а на самом деле расширительно надо всем, что не наше, что не как у нас. Потому что всегда предполагалось, что наше-то лучше, хоть и доказать нечем, что лучше, но зато у нас душа всечеловека. Красиво, но нэни правда, как говорят друзья-славяне. Жить в Иерусалиме – это жить и в Провинции, и во всем мире одновременно. Здесь есть Тора и довольно-таки эпигонская современная литература, в основе которой язык Торы. ‹…› Семен Израилевич, это я пишу Вам в ответ на чудесные слова о принадлежности. Я это чувство понимаю, но никак не думаю, что это чувство имеет привязку к географии, к улице Усиевича или Красновидову. ‹…›
Дорогая мамулечка, так здорово было с тобой болтать, такой у тебя голос прекрасный, и слышно, как из соседней комнаты. Все-таки кое-что цивилизация нам подарила – телефон. Представляешь, а то были бы только письма… ‹…›
36. И. Лиснянская – Е. Макаровой
19–20 апреля 1991
Солнышко, моя доченька! Получила твою посылочку и письма. Спасибо! Очень все пригодится сейчас в нашей жизни.
‹…› У меня с письмом из Америки был учитель музыки Юлик, с которым ты познакомилась на моем вечере в ЦДЛ. Все свое посещение он, к моей радости, посвятил тебе. И какой ты педагог, и какой писатель! Как много с твоим отъездом потерял Центр, где занимаются с нелегкими детьми по твоему опыту. У каждого твои 3 книги – настольные, о тебе очень много говорят в этом центре. Для меня это большая неожиданность, т. к. почти в любом деле профессионалы, за редчайшим исключением, говорят заинтересованно о не имеющем отношения к профессии. Одни разговоры: политика, забастовки, цены. ‹…› В издательствах
Журнал «Еврейское искусство».