Чародей на том свете. Андрей Чернецов
он издавал такие звуки, что сам великий основатель реалистической театральной школы Станиславский поверил бы, что перед ним не зверь, а человек. Горовой пробовал урезонить шалуна, но тщетно. Упуат раззадоривался еще больше.
«Ох, ох, ох!» – фыркнул он как‑то вслед интеллигентного вида девушке в очках, семенящей рядом с гнусной болонкой, одетой в легкое клетчатое пальтишко.
«Пгостите, вы что‑то сказали?» – затормозила девица около их лавочки.
Само собой, ее слова, а также милая призывная улыбка, обнажившая два ряда жемчужно‑белых, явно искусственных зубов, были адресованы Дане. Он поспешил заверить девушку в том, что вовсе не помышлял мешать ее прогулке. Вместо того чтобы продолжить дефиле, интеллигентка пристроилась на краешке лавки и попыталась завязать светскую беседу.
Наверняка, у нее были виды на симпатичного и, возможно, холостого парня.
«Какой пгелестный песик! – засюсюкала она и попыталась почесать Упуата за ушком. – И какой необычной погоды! Это у вас мексиканская овчагка? Я читала, что недавно амегиканцы скгестили в своих секгетных военных лабогатогиях восточно‑евгопейскую овчагку с чупокабгой и получилось что‑то умопомгачительное! Отстойте секгет, ну, пожалуйста! Это она?»
«Песик» повел на девушку желтым миндалевидным глазом и, высоко вскинув голову, внезапно зашелся пронзительно‑жутким воем. Со всех сторон послышался яростный собачий лай. Гнусная болонка так и дернула вдоль аллеи. Только ее и видели. Интеллигентка изумленно поглядела предательнице вслед и перевела туманный взор на Путеводителя. Внезапно ее глаза стали квадратными от изумления.
«П‑пгостите, – заикаясь, осведомилась она. – Так это ч‑что, в‑волк?!»
«А то ты сама не видишь?!» – ядовито огрызнулся Упуат, оскалив мощные клыки.
Девушка в обморок, Данила с возмутителем спокойствия – домой, лелея большие надежды, что рассказам очнувшейся интеллигентки о говорящем волке никто не поверит.
Что самое интересное, поверили. Уже через день (Данила специально выдержал паузу в их с волчком прогулках) собачников в парке заметно поубавилось. А бабушка принесла с базара жуткие слухи об ужасном волке‑оборотне, подстерегающем одиноких дамочек и поступающем с ними самым гнусным образом.
«Прямо Шарль Перро какой‑то! – смеялась Ангелина Сергеевна. – Красная Шапочка и Серый Волк!»
Сама же при этом искоса поглядывала на собачку обожаемого внука. Упуат с невинным видом обсасывал большущую мозговую кость. Ангел во плоти, да и только. Но бабушку на мякине не проведешь. Сердце Ангелины Сергеевны подсказывало: что‑то не так с этим ушастым четвероногим созданием. Ой, не так.
И откуда оно только взялось на голову семейству Горовых? Данилушка говорит, что завел дружбу с псиной в клинике Виттмана. Можно сказать, псине этой обязан своим благополучным возвращением домой. Ладно, раз так, потерпим.
Хотя, признаться, иной раз бабушку оторопь брала. Особенно когда она заставала Упуата над развернутой книгой или