Централ. Ленин жил, жив и будет жить. Жорж Могилов
бизнесмен, всем улыбающийся, стал молчаливым и немногословным одиночкой, ни друзей, ни подруг, даже секретаршу не переваривает в приемной, кофе ему готовит бухгалтер Галина Ивановна, женщина пенсионного возраста и просто хороший сотрудник. За пять лет не жизни а существования Могила стал другим, полной противоположностью того Георгия Ивановича, который был до сидки. В семью он вернулся несмотря на возражения жены, детям нужен отец и об этом Могила спросил сына и дочку, которые сами могут решить нужен им отец или нет. Когда состоялся разговор с сыном он сразу согласился, чтобы Могила жил с ними, ведь сыну еще учиться и дочь тоже нужно поднимать а мать если не хочет жить с тобой со временем свыкнется. Так и зажили как добрые соседи с женой и как хорошие друзья с детьми, за все время судов и пересудов Могила трудился на небольшую зарплату в транспортной компании юристом, был исполнительным и добросовестным сотрудником, деньгами помогал семье по мере возможности и сам скромно на себя тратил, что нужно сидельцу, пачка сигарет в день, еда и шмотки, иногда бутылочка хорошего красного вина, подруг не заводил и с женой не имел интимной близости он научился сдерживать желания. Терпение и колосальные усилия побороть одиночество в вольной жизни нелегко дается, но когда друзья о тебе забыли и при встрече начинают сочувствовать а подруги бывшие повыскакивали замуж и не замечают бывшего любовника, за которым ухлестывали стаями, невольно станешь волком одиночкой и ну всех нахрен, так решил Могила, будет для всех проще и легче, как говориться» баба с возу- кобыле легче. Теперь у Могилы есть все, деньги, бизнес и вокруг снова начали кружиться стервятники, почуявшие запах денег, будут в друзья напрашиваться и стелиться как змеи, но это уже не про Могилу, он прошел через предательство и побывал в забытье. Его дружба очень высоко взлетела в цене и безценна для настоящего друга.
Глава 2 – ШАХЕРЕЗАДА ОТДЫХАЕТ
Централ ночью шумел как рой взбесившихся пчел, по продолам перекрикивались, в хатах стоял такой гвалт, что друг друга Могила и Ленин слышали едва. Громче всех разговаривал по телефону со своей возлюбленной Годе. Мат стоял жуткий, но зато не весь понятный, матюгался Годе на грузинском языке, потому шептаться двум сидельцам за шахматной доской не было смысла. Могила начал свой расказ с момента как себя помнит.
– Родился я и вырос в небольшом южном городке, наш дом стоял на окраине, рядом с кирпичным заводом а улица заканчивалась на берегу озера, где водилось много карася. Половина озера проросло камышом и потому рыбалка в камышах была обалденной. Рано утром на накаченной камере от грузовика заплывали в самую гущу камышей и прямо под камерой, даже жерди для удочки не надо было искать, леску привязывали к указательному пальцу и так и ловили карася размером с ладонь, за пару часов пару килограммов рыбы. Мать ругалась, что надоело чистить карася а мы со старшим братом все ловили и несли домой. За маленьким озером