.

      Сегодня от сердечной полноты

      Я с целым мирозданием на «ты».

      Ну пусть не с ним, а лишь с его частичкой,

      Помеченной заливистою птичкой.

      Ну пусть всего лишь с областью одной,

      Что стала мне за тыщу лет родной.

      Ну пусть всего лишь с поредевшим садом,

      С которым столько лет живу я рядом.

      И, если даже с деревцем одним,

      То небеса вселенские над ним.

      Трава сквозь грунт с трудом пробилась.

      Ну и чего она добилась?

      Ну пожила она в саду,

      Ну поторчала на виду,

      Решив, что пребывает в силе.

      А тут её как раз скосили.

      Мир необъятный не объять,

      Но хочется на память взять

      Один мотив иль пару строчек,

      Иль неба отщипнуть кусочек,

      Чтоб в сердце, в памяти, в горсти

      Хоть что-нибудь да унести

      В день новый, что вовсю пылает

      И знать о старом не желает.

      Давай не будем убиваться,

      Что не умеем пробиваться,

      Что не пробились никуда.

      Ну разве что через года,

      Чтоб нынче небом упиваться.

      Зато пробились не одни,

      А с теми, чем богаты дни

      Июньские: с густой сиренью,

      Дождём обрызганной, и с тенью,

      Что свету зыбкому сродни.

      Опять здесь что-то попирают,

      Опять надежды умирают,

      Опять спешат здесь наказать

      Того, кто тщится доказать,

      Что, как во всем подлунном мире,

      Здесь тоже дважды два – четыре.

      «Нет пять, – орут, – нет пять, нет пять,

      Он враг, пора его унять.

      Он оскорбляет наши чувства.

      У нас свой счёт, своё искусство,

      Своя морковка, свой укроп.

      Прочь, ненавистный русофоб».

      Человек, в основном, состоит из воды,

      А ещё из тревоги, заботы, беды,

      Из беды и тревоги. И только отчасти

      Состоит человек из веселья и счастья.

      Потому-то бедняга с рожденья влеком

      В те края, где дано состоять целиком

      Из любви и веселья, и счастья, и света,

      Из которых Создателем соткано лето.

      А лучшие из лучших полегли.

      Причём не сами. Им здесь помогли.

      Им в сих краях охотно помогают.

      Здесь лучших ни за что не проморгают.

      На лучших у России острый нюх,

      Не переносит Родина на дух

      Особо одарённых, окрылённых,

      Неведомо за что в неё влюблённых,

      И, не желая с ними вместе жить,

      Торопится на месте уложить.

      Коль Бог и есть, то Он не в Храме.

      Он нынче в белоснежной раме

      Глядящего на мир окна.

      Я нынче с Ним, а не одна

      Гляжу в окно на май цветущий,

      На небосвод, весне присущий,

      И вижу, как Господь пленён

      Тем днём, что Им же удлинён.

      Я говорила, говорила,

      А тишина всё нарастала.

      Тропу торила и торила —

      Она всё гуще зарастала.

      Дарило лето море шёлка —

      Я от восторга обмирала,

      И шёлк в дырявую кошёлку,

      Как оказалось, убирала.

      Ну что ты скажешь мне на это,

      Мой собеседник безымянный?

      Летает пух, и снова лето

      Своей одаривает манной.

      Мне