Табу. Иногда, чтобы выжить, надо переступить черту…. Антон Кротков
выдернуть штепсель из сети. Причём потерять сознание я мог когда угодно, и где угодно. Например, заказывая себе пиццу в итальянском кафе через улицу от своего дома. И всё же, почему это случилось со мной, ведь смешной доктор дал мне гарантию?!».
Не смотря на весь трагизм положения, его утешала мысль о том, что, судя по всему, окружающие люди быстро разобрались в ситуации и вызвали скорую помощь. Через несколько минут его должны были подключить к специальной аппаратуре, после чего запустить сломавшийся «мотор».
И вдруг страшная догадка буквально парализовала сознание: его тело было накрыто простынёй целиком, включая голову! Обычно так поступают только с покойниками. Значит, его нашли где-то на улице, лежащим без сознания, и привезли в госпиталь слишком поздно. И здесь, пока врачи с ним разбирались, он умер! «Господи, почему это случилось сейчас, когда все страхи, казалось, навсегда остались в прошлом! Значит, смешной доктор всё-таки обманул меня! Но почему?! Ведь я никогда не позволял себе прогибаться под враждебными обстоятельствами!».
Нандо Чаввадо почувствовал, как слёзы острой жалости к себе катятся по его щекам. Он никогда не позволял себе плакать, но сейчас это происходило помимо его воли. В этот момент Нандо вдруг услышал приглушённые голоса, идущие откуда-то сверху:
– Послушай, говорю тебе, там кто-то есть. Надо поднять эти кресла и проверить.
– Вот ты этим и займись, а мне некогда искать трупы, мне и живых раненных хватает.
Вначале Нандо решил, что слышит ангелов, но потом узнал голоса капитана их регбийной команды Антонио Переза и Сербино Аранцо. Вскоре те перестали препираться и общими усилиями подняли несколько тяжёлых кресел, под которыми лежал Чаввадо.
– Парни, здесь Нандо!
– Он умер?
– Не знаю.
– Может, это и к лучшему, бедняга хотя бы не узнает, что его сестра и мать сильно поломались при падении самолёта.
– Да нет же, он жив. Смотрите, у него слеза на щеке!
Нандо с трудом возвращался к жизни. Страшные слова о тяжелораненых сестре и матери прошли мимо его сознания, поэтому Нандо продолжал по инерции мыслить только что пережитыми в бессознательном состоянии образами, тревожно прислушиваясь к ощущениям в груди.
Дело в том, что Нандо родился с тяжёлым пороком сердца. До тринадцати лет доктора регулярно – несколько раз в год с прискорбным видом сообщали его отцу и матери, что их сыну осталось жить от силы два-три месяца, от силы полгода, да и то при хорошем уходе. Но каждый раз отмеренный обречённому мальчику срок продлевался ещё на несколько месяцев, и так год за годом.
В конце концов, родители Нандо превратились в настоящих параноиков, болезненно пекущихся о здоровье своего хилого чада. Мальчика постоянно оберегали от любых инфекций, физических нагрузок и отрицательных эмоций. Нандо рос настоящим тепличным растением. Такая пытка продолжалась до тех