Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I. Йован Дучич
«препорученное Дуке Владиславичу в Фоче» или «которое я препоручил упомянутому Владиславичу», каждый раз добавляя, что тот в Фоче.
Вот второе письмо Дуки, которое, как мы видим, интересно и другими своими особенностями:
Пишет Дука Владиславич пресветлым и многоуважаемым господам дубровницким поздравление и при том понимая, что ваши книги, что вы отправили в Царьград через меня к господину Луке Барке, не дошли, да и сам я послал тому десять дней в диван хевенди Милетковичу, этот человек добрый и приятель мне большой, но человек его сказал мне, что у него дела в селанике[39], не мог ранее вернуться, а книги эти придут – ежели не помрет – к господину Луке Барке, не думайте плохого, спасайтесь во смирении. Дука ваш слуга писал на святого Илию.
Передать господину Баро Бетере в почтенные руки в Дубровник.
Имя Дуки Владиславича затерялось уже в первые годы XVIII века, и никаких следов ни в Архиве Дубровника, ни в народных преданиях уже не найти, вероятно, потому, что он в это время (после 1705 года) умер. Это доказывает и тот факт, что ни жена Дуки, госпожа Сима, ни ее сноха, госпожа Канда, жена Живко, отправляя в 1712 году письмо боснийскому визирю, ни одним словом не вспоминают своих мужей. Если бы их мужья были живы, то, вероятно, сами бы обратились к боснийскому визирю во имя старой дружбы, даже если бы они были в то время где-нибудь в отъезде, например в Царьграде. Конечно, немного странным кажется то, что они не упоминают покойных мужей, но о них свидетельствуют слова «дабы твои невольные сироты вздохнули»: в Герцеговине слово «сирота» употреблялось для обозначения не только ребенка, лишившегося родителей, но и женщин, оставшихся без мужей, кормильцев или покровителей.
3
Я не сразу вспомнил, кто такой был Баро Бетера, которому Дука отправил в Дубровник свое письмо «в почтенные руки». К великому моему удивлению, он оказался никем иным, как отцом Павлицы, матери Руджеро Бошковича[40], нашего великого астронома. Баро Бетера родился в уважаемой семье торговцев, в 1610 году переселившейся из итальянского Бергамо в Дубровник, где она стала совершенно славянской[41]. Этот Баро Бетера был прекрасно образованным торговцем и даже известным дубровницким поэтом. Он издал в 1699 году книгу «Оронта из Ципра», перевод с итальянского, а также книгу «Благопристойная щедрость семи песен покорности Давидовой», тоже в Венеции, в 1702 году, и, наконец, «Размышления святого Агустина», 1701.
Баро Бетера, дед Руджеро Бошковича по матери, был тестем Николы Бошковича, герцеговинца, а это означает, что он состоял в естественном контакте с немногочисленными герцеговинскими семьями, проживавшими в то время в Дубровнике. Тесть герцеговинца Николы Бошковича, отца Руджеро, Бетера уже только по этой причине был наполовину герцеговинцем.
Бошковичи, как гласит герцеговинское предание, были родом из требиньского Покрайчича, которое упоминает и доктор Трухелка. Бошко Покрайчич, отец Николы и дед Руджеро по матери, родом из Голого Брда
То есть в Солуне.
Руджер Бошкович (1711–1787), ученый, физик, математик, почетый член Санкт-Петербургской академии наук.
Во францисканском монастыре в Дубровнике находится книга под названием «Genealogie delle famiglie Ragusse». Судя по ней, во время рождения Руджеро Бошковича в Дубровнике жили две семьи Бошковичей: одна родом из Доли у Стона, вторая – из Ораховицы в Поповом поле (но ни одной из Требинья или старинного Покрайчича). Естественно, их эта книга не упоминает как православных, хотя Ораховац в Попове, известный и как Орашац, село православное. Разве можно поверить в то, что в дубровницких церковных книгах не записано, когда эта семья перешла из православия в католичество, – семья, настолько известная своими сыновьями?