Не чужие. Невыдуманные рассказы. Марат Валеев
костяными шипами стерлядки – штук по шесть-восемь на каждого.
– Ого! – сказали мы с Генкой почти хором и с завистью. И тут же полезли в воду копать бормышей – лопату мы взяли из дому. Пока возились с добычей наживки, омичи свернули свою палатку, сели в машину и уехали. В почти прогоревшем костре продолжали тлеть головни, а рядом на песке лежал не до конца использованный хворост. Продрогнув, я решил погреться и, выйдя из воды на берег, подкинул в костер сухого тальника. Он немедленно занялся почти бесцветным огнем, весело затрещал.
Повеселел и я, поворачиваясь к костру то одним, то другим мокрым боком. И тут моя босая подошва наткнулась в песке на что-то твердое и гладкое. Я посмотрел под ноги и не поверил своим глазам: из песка торчала рукоятка ножа в черных ножнах. Поднял свою находку, потащил за рукоятку и обомлел: в широком, не уже спичечного коробка, зеркальном лезвии отражалась моя изумленная, всклоклоченная физиономия с большим пятном сажи под носом.
Такой красоты я еще в жизни не видел! Это был настоящий охотничий и, по-видимому, дорогой нож. С очень острым лезвием (я даже не заметил, как порезал один из пальцев), с толстым обушком, канальцем для стока крови, длинным хищным острием. Но как он блестел! Даже Генка с реки заметил блики ножа, который я вертел в руке и, бросив лопату на берег, пришлепал в мокрых трусах к костру.
– Дай посмотрю, – дрожа не то от холода, не то от нетерпения, протянул он мне руку.
– На, – поколебавшись, неохотно протянул я ему свою необычную находку.
Генка бережно принял нож и так же, как и я, с открытым от восхищения ртом стал вертеть нож в руках, размахивать им как мечом, колоть невидимых врагов.
– Давай меняться, – наконец сказал он. – Ты мне нож, я тебе велосипед…
– А ну отдай, – требовательно протянул я к нему руку. – А я, по-твоему, на чем сюда приехал?
– Ну, у тебя тогда будет два велосипеда, – безо всякой надежды сказал Генка, все еще сжимая рукоятку ножа. – Отдашь один брату своему. А?
– Нам одного хватает. Отдавай давай! – добавил я металла в голос. Кто его знает, этого Генку? Он вообще-то здоровей меня, выше почти на полголовы. Но тут такое дело – за этот нож я ему точно нос расквашу, пусть он мне потом даже ответит вдвойне. Однако Генка только вздохнул с большим сожалением и вернул нож. Я бережно вложил его в ножны.
– Хорошая вещь, – вдруг кто-то сказал за моей спиной. Я даже подпрыгнул от неожиданности и оглянулся. Всецело захваченные созерцанием моей изумительной находки, мы с Генкой и не заметили, как к нам подошел какой-то светловолосый рослый парень с садком в одной руке, в котором еще трепыхались живые ельцы и даже пара подъязков, и с парой удочек-донок на плече. Видимо, возвращался с утренней зорьки в Ивантеевку, деревеньку всего в полукилометре от Лобаново. Он сказал с доброжелательной улыбкой.
– Дай посмотреть.
Я недоверчиво посмотрел на него, потом на Генку. Генка пожал плечами: