Танец с драконами. Джордж Мартин
бугорки с зубчатыми хребтами посередине панциря. Некоторые при виде лодки плюхались в воду, поднимая волну. В этом месте купаться не стоило.
За полузатопленными деревьями и протоками былых улиц искрилось живое серебро. Еще одна река, приток Ройна. Разрушенные стены становились все выше: город сужался к мысу, где стоял колоссальный дворец из розового и зеленого мрамора, с куполами, обвалившимися шпилями и крытыми галереями. Черепахи спали на пристани, у которой могло поместиться с пятьдесят кораблей. Дворец Нимерии, догадался Тирион. Эти руины были когда-то Най Сар, ее городом.
– Йолло! – крикнул Яндри. – Ты говорил, что в Вестеросе есть такие же широкие реки?
– Я ошибался, – признал Тирион. – Все реки там наполовину уже, чем эта. – Новый приток почти не уступал шириной Ройну и вполне мог сравниться с Мандером и Трезубцем.
– Это Най Сар, где великий отец принимает свою буйную дочь Нойну, – стал объяснять Яндри, – но после встречи с другими дочками Ройн станет еще шире. У Кинжального озера к нему придет Квойна, смуглая дочь: из Акса она несет золото и янтарь, из Квохорского леса сосновые шишки. Чуть дальше к югу отец встречает Лорулу, веселую дочь с Золотых Полей. В том месте некогда стоял Кройян, праздничный город с водяными улицами и домами из золота. Потом, много лиг спустя, прокрадывается с юго-востока Селхору, робкая дочь, извилистая и скрытная. После этого Ройн разливается так, что с середины его берегов не видно. Сам убедишься, дружок.
Не сомневаясь в этом, Тирион заметил крупную зыбь ярдах в шести от лодки. Он хотел уже показать на нее Леморе, и тут «Деву» начало валять с борта на борт.
На поверхность всплыла рогатая черепаха невероятной величины. Зеленый панцирь с бурыми пятнами оброс водяным мхом и черными раковинами. Рептилия подняла голову и взревела громче всех боевых рогов, когда-либо слышанных Тирионом.
– Он благословил нас! – вскричала, заливаясь слезами, Изилла. – Благословил!
Утка вопил во всю мочь, молодой Грифф тоже. Хелдон опоздал: когда он вышел, гигантское создание опять скрылось в речных глубинах.
– Что за шум? – спросил Полумейстер.
– Черепаха, – сказал Тирион. – Больше, чем наша лодка.
– Это был он! – вмешался взволнованный Яндри. – Речной Старец!
«Почему бы и нет, – мысленно улыбнулся карлик. – Какие только чудеса не сопутствуют рождению королей».
Давос
«Веселая повитуха» вошла в Белую Гавань тихо, с вечерним приливом. Залатанный парус колыхался при каждом порыве ветра. Старый когг даже в молодости не блистал красотой. На носу у него смеющаяся женщина держала за ножку младенца, но черви сильно источили ее щеки и ребячий задок. Корпус покрывали бесчисленные слои унылой коричневой краски, серые паруса истрепались. Взглядов «Повитуха» не привлекала – разве что кто-то полюбопытствовал бы, как это судно держится на воде, – но в порту хорошо ее знали: уже много лет она ходила между Систертоном и Белой Гаванью.
Не так представлял Давос Сиворт свое прибытие,