Гонка с преследованием. Сергей Майдуков
сам, ни лишать жизни хозяина, платившего щедро и не скупившегося на содержание службы безопасности. Но и брать на душу грех за умерщвлённое дитя ему не хотелось. Одним словом, куда ни кинь, всюду клин. Будь воля Порохова, он отпустил бы Варю Добрынину на все четыре стороны, чтобы не доводить ситуацию до крайности. Нельзя давить на человека бесконечно. Взорвется или сломается. И то и другое опасно.
– Решать вам, Юрий Эдуардович, – бесстрастно произнес он. – Но лучше не доводить женщину до крайности. Сорвется.
– В каком смысле? – спросил Лозовой, прищурившись.
– Во всех смыслах.
– Ты у нас, значит, в качестве Варькиного адвоката выступаешь?
– Я о ваших интересах забочусь.
– А тебя никто заботиться не нанимал! – вызверился Лозовой, и вена на его шее запульсировала. – Ты здесь, чтобы служить. Ты мой служебный пес, Петр Алексеевич, а псы не рассуждают, они команды выполняют. Будешь умничать – ищи себе другое место. – Понизив голос, Лозовой уточнил: – На кладбище.
Ни один мускул не дрогнул на лице Порохова.
– Разрешите идти? – спросил он.
Секунд десять хозяин смотрел в его темные глаза, но ничего в них не увидел – ни мысли, ни чувства.
– Иди, – сказал он.
Порохов повернулся и вышел.
Глава 4
Третий лишний
Ласковое солнышко заставляло блаженно щуриться и представлять себя котом, разлегшимся на разогретом асфальте. Надвинув козырек на глаза, Мошков сидел на черном скате, пахнущем пыльной резиной, и жевал булку с ряженкой. Его напарник, Михаил Перченков, пил безалкогольное пиво и хрустел чипсами, крошки от которых усеяли его щетинистый подбородок.
Это был крепкий малый с внушительными кулаками и жестким взглядом парня из подворотни. Он носил тельняшки, берцы и любил рассказывать истории о своем десантном прошлом, иллюстрируя их энергичными взмахами рук, ног, прыжками из стороны в сторону и воинственными стойками. Правда, когда однажды на напарников «наехала» провинциальная шпана, Перченков был не столь резок и подвижен, но одному противнику все же очень удачно расквасил нос, а когда его самого сшибли ударом на землю, умело сгруппировался, защищаясь от ног, и продержался так, пока Мошков не подоспел на подмогу.
Сегодня напарникам предстояло осмотреть тягач, подготовленный механиками. Сидя на территории автобазы, помнившей еще советские времена, они лениво обсуждали достоинства и недостатки грузовиков. Перченков отдавал предпочтение МАНам с их 1400-литровыми баками и удобными салонами.
– Фигня, – обронил Мошков, облизывая губы. – МАНы неустойчивы на склонах и буграх. Я свой два раза ронял. Больше не один грузовик не клал, только МАН.
– Зато поворачивает без заносов, – заступился за марку Перченков. – Хоть при восьмидесяти, хоть на девяносто.
– Радиус маловат. На ограниченном пространстве не развернешься. Сравни со «сканией».
– Хорошо руля слушается и разгон замечательный, но мощности маловато.
Они могли бы продолжать спор еще долго,