Тихий океан… лишь называется тихим. Александр Васильевич Дёмышев
только из блиндажа – из других мест тоже. Их складывали рядом с погибшим командиром роты. Варя протиснулась меж стоящих с непокрытыми головами мужчин. Тут же, опираясь на плечо невысокого усатого солдата, стоял и вытащенный из завала политрук – он был цел, но сильно контужен. Варя взглянула вниз, на лежащие рядком безжизненные тела. Их было восемь, совсем молоденькие ребята. Дыхание стало частым, из глаз потекли слёзы, а пальцы правой руки вдруг сами сжались в щепотку и потянулись ко лбу, к животу, к плечу одному, затем к другому…
Дня через три вызвал Варю на разговор политрук. Долго и обстоятельно беседовал с ней за жизнь. Хорошие, добрые слова говорил. Варе эта душевная беседа нравилась. А потом политрук вдруг как бы невзначай поинтересовался:
– Ты ведь, наверное, из верующей семьи, Варя?
Девушка сразу насторожилась, немного помолчала, соображая – как лучше ответить.
– Ах, вот вы о чём! Да нет, вы неправильно поняли, – от волнения Варя часто дышала, груди под гимнастёркой подпрыгивали в такт дыханию. – Вы, наверное, заметили, как я там, у блиндажа перекрестилась? Ну, так это машинально, не нароком я.
– Ну-ну, – политрук улыбнулся, скользнув невольно взглядом по холмикам, что прятались за карманами гимнастёрки, попытался принять вид как можно более равнодушный. – Я это к тому, что негоже комсомолке религиозную пропаганду разводить… Но если ты это случайно, что ж…
– Случайно-случайно, – затараторила Варя, – больше не повторится, честное комсомольское!
Беседа с политруком не прошла даром. Варя твёрдо решила покончить с религиозными предрассудками. Оставшись одна, первым делом вытащила из кармана то, что прятала там всё это время: серую верёвочку с крестиком. Щёлкнули ножницы, и крестик соскользнул в ладонь. Варя недолго смотрела на него: «Прости, бабушка, так надо». И крестик полетел в коробку с мусором. «Хватит позориться! Здесь, на фронте – все и всё на виду. Нужно изжить, искоренить суеверия, а то выдумала, тоже мне – креститься перед всеми!» Верёвочка же вернулась в карман, на прежнее место. Для верёвочки она придумала новое предназначение.
Шла зима 1944-го, на их участке фронта под Витебском уже несколько недель не наблюдалось активных боевых действий. Для кого-то – затишье. Но и разведка, и снайпера работали без выходных. И Варя ходила на «работу» каждый день. С утра пораньше, пока темно, уходила она на позицию. Облачившись в маскхалат поверх тёплого бушлата, запасшись как следует провизией, пробиралась ближе к фрицам.
Позиция каждый раз выбиралась новая: то овражек на нейтральной полосе, то горелый остов подбитой «тридцатьчетвёрки», то облезлые кустики на пригорке. Охотясь на фрицев, старалась Варя выбрать добычу пожирнее – с офицерскими погонами. Часами лежала, не шелохнувшись, на снегу, ради долгожданного мига – когда в перекрестии прицела окажется подходящий экземпляр. Тогда она спокойно и аккуратно давила на курок. После этого немец обычно падал; изредка Варя мазала. Но в любом случае после единственного