Странник поневоле. Борис Долинго
отнесу эту штуку к своим знакомым в наше отделение Академии Наук. Пусть там разбираются, что это такое. А вы можете потом официально туда обратиться. В наше, Уральское отделение, – добавил он, усмехнувшись.
Ингвар Янович неожиданно громко засмеялся:
– Я вас понял, Богдан, я вас понял! Вы, однако, непростой парень, очень непростой. С вашей хваткой надо жить на Западе, а не в Советском Союзе, ха-ха! Но мы договоримся, уверен. Я, конечно, предложил вам смешную сумму: ну что это такое – тысяча рублей?! Назовите, сколько вы сами хотите, а?
Богдан молча пожал плечами, чуть наклонив голову набок.
– Понимаю, – кивнул Ингвар Янович. – Давайте так: десять тысяч рублей! Согласны?
У Богдана чуть не вырвалось «Ого!» Он взял бокал и подержал его в ладонях, как бы согревая коньяк, а на самом деле, чтобы выиграть время.
Дело принимало весьма интересный оборот, к которому Богдан не был готов: он никак не предполагал, что Ингвар Янович начнет торговаться и предлагать больше, чем уже предложил.
Богдан сделал маленький глоток и осторожно поставил бокал на столик. Латыш мгновенно поднял планку в десять раз. Десять тысяч, это, скажем, если по госценам, «Жигули» и дорогой мебельный гарнитур. Ясно, что никакая Академия Наук заплатить таких денег не сможет, а КГБ просто не стало бы платить за то, что всегда может взять бесплатно. Но кого же тогда представляет Ингвар Янович?
– Ладно, давайте сделаем так, – сказал он. – Вы легко даёте десять тысяч рублей, после того как давали всего одну. Значит, эта железка вам ох как нужна, не так ли? А тридцать тысяч дадите?
Латыш засопел:
– Это, что – ваше последнее слово?
«Ого!», – подумал Богдан. – «А ну-ка, ещё проверим его на прочность».
– Значит, и тридцать готовы дать, – с расстановкой сказал он. – Тогда предлагаю так: вы даёте мне для ровного счёта пятьдесят тысяч рублей – и полукруг ваш. Идёт?
– Джаром шав! – Ингвар Янович вскочил, резко оттолкнув кресло. – Чёртов подонок! Тупой ублюдок, я еле ушёл от него, а теперь из-за тебя теряю время!.. – Он запнулся.
Богдан совершенно не понял первого восклицания Ингвара Яновича: язык по звучанию не был похож ни на один из известных ему языков, впрочем, он не так много их и знал.
– К чему оскорбления, Ингвар Янович? – укоризненно заметил Богдан, глядя на латыша снизу вверх и стараясь казаться спокойным. – Вы сами стали предлагать деньги, вы – не я! Неужели вы рассчитывали, что хоть один здравомыслящий человек поверит россказням о Латвийской Академии Наук и металлоломе?! Если бы вы рассказали мне правду про полукруг с самого начала, я бы с благодарностью взял вашу тысячу и был бы рад, простите, до задницы. А вы начали игру на повышение ставок. Ну, не хотите рассказать правду – извольте платить!
Латыш прошёлся по комнате, и было слышно, как поскрипывает кожа его модельных туфель.
– Ладно-ладно! – Гость остановился и сделал неопределённый жест рукой. – Я дам тебе пятьдесят тысяч. Показывай полукруг.
Богдан проглотил слюну, собираясь