Рейдер-2. Павел Астахов
при нем, так как жизнь полна неожиданностей) и поехал в Бумажный переулок, где располагалось здание Следственного комитета.
На допросе
– Ждите здесь, – сказал Коренко, обращаясь к оперативникам, сопровождавшим Соловьева. Сам он подошел к двери, на которой была пришпилена табличка: «Заместитель начальника отдела по расследованию преступлений в сфере экономической деятельности Дрозд Геннадий Яковлевич».
Он постучал в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошел внутрь. За огромным, практически пустым столом восседал тучный человек с массивной челюстью. Увидев Коренко, он оторвался от бумаг:
– Привет. Проходи.
Несмотря на внушительные габариты, голос его звучал мягко, даже как-то приторно, словно успокаивал.
Откашлявшись, следователь подошел к столу и положил перед Дроздом пухлую папку.
– Вот, Геннадий Яковлевич. Здесь все. И там еще опера тащат кипу, что из банка изъяли. А это, – он вытащил из пакета большой увесистый конверт, на котором сплошь и рядом синели свежие печати, – самое интересное.
– Понятно, – сказал Геннадий Яковлевич и потер переносицу. – Где он?
– Его сейчас приведут.
– Все, благодарю за службу, – произнес Дрозд. – Я вызову, если что.
– Да, еще, Геннадий Яковлевич…
Дрозд вопросительно посмотрел на подчиненного.
– Когда мы уезжали, там появился не кто иной, как Павлов. Ну, этот самый… В передачах выступает.
– Адвокат?
– Да. Между прочим, член городской Коллегии адвокатов. И, насколько я понял, он за этого банкира решил впрячься.
Брови Геннадия Яковлевича поползли наверх.
– А они что, знакомы? – недоверчиво спросил он и гулко забарабанил пальцами по столу. – Ладно, иди. Скажи, пусть Соловьева в сто седьмой отведут.
Когда Коренко вышел, Дрозд набрал чей-то номер.
– Алло! Толя? Доброго времени суток. Я тебе не мешаю? Ага, я тоже рад слышать твой голос. Скажи мне, свет очей моих, ты в курсе, кто «вписался» за этого «сатурновца»? Нет? Так вот, докладываю, это Павлов собственной персоной. Гроза и зубная боль всей правоохранительной системы, ха-ха…
Какое-то время Дрозд молчал, потом продолжил:
– Значит, опыт уже был? Ну, и чья взяла? Ха-ха, ладно, можешь не говорить… Но Земля-то круглая, а, Толь? Смотри, как оно получается…
После короткой паузы он сказал:
– Ты знаешь, я никому не верю на слово. Слова – ветер, фуфло. А про этого адвоката я много слышал, Толя. И не дай бог нам на узкой дорожке с ним повстречаться. Ну, ладно, на время ты меня успокоил. Все, пока.
Геннадий Яковлевич раскрыл папку и мельком просмотрел протокол обыска. Его тонкие губы раздвинулись в непроизвольной улыбке. Улыбка была неприятная, скорее похожая на ухмылку, такое выражение появляется у человека, которому доставляет удовольствие видеть страдания других.
Он накинул китель и, захватив папку с документами, направился в сто седьмой кабинет, где обычно проводились