Охотники парящих островов. Максим Субботин
еще специальный заказ – набор серебряных ложек.
К городским воротам Тан-Ларона обоз прибыл, как и планировалось, за два часа до заката. Времени, чтобы преодолеть все бюрократические препоны, предостаточно. Не тут-то было. Таможенники вели себя точно сонные мухи. Никакой организации, никакой дисциплины. Одну лишь декларацию пришлось заполнять дважды только потому, что первый вариант был утерян сразу же, как только попал в руки досматривающей стороны. Как закономерный итог, в город обоз въехал много позже, чем стоило бы. На улицах не осталось ни одной живой души. Низко висящие тучи неспешно переваливались над островерхими шпилями соборов и немногих высоких зданий. Неверный свет дарили лишь масляные фонари, стоящие вдоль улиц. Тишину нарушал шелест дождя и гул завывающего в подворотнях ветра. Тан-Ларон затих, будто вымер в ожидании грядущей ночи.
– Надо было остаться и переждать, – пробурчала Ола. Сейчас женщина, всегда отличавшаяся внушительным ростом, сильно сутулилась. Она хромала, а потому не переставала горестно вздыхать, но лезть на козлы или в повозку отказывалась, мотивируя это тем, что на ногах чувствует себя более защищенной.
С точки зрения Югая, ее мужа, в словах Олы не было ни грамма здравого смысла, но спорить он устал. Хочет ковылять сама – пожалуйста. Дорога и таможенная волокита не прошли бесследно. Сил не осталось никаких. Даже на споры.
– Остаться где? – спросил Югай. Он пытался придерживать жену за локоть, но та каждый раз нервно отдергивала руку.
– У этих свиней-таможенников?! – Женщина сплюнула на мостовую, прошипела что-то нечленораздельное. Сколько раз приезжали в этот паршивый городишко – и никогда такого бардака не было. Перепились они, что ли?
– Тут недалеко. – Мужчина старался говорить уверенно, хотя на самом деле уверенности не ощущал. – По Привратной улице, через площадь Единения – и уже на месте. Минут двадцать, не больше.
Где-то завыла собака. Протяжно, тоскливо. Скрипнула невидимая калитка.
Югай поежился, повыше поднял воротник плаща. От ветра это спасало, но треклятая вода, казалось, проникла уже везде, вплоть до нижнего белья.
– Тан-Ларон – один из самых спокойных городов на острове, – раздался из-за спины насмешливый голос. – А вы дрожите, будто котята на морозе.
Женщина резко обернулась, но осадить весельчака не успела – подвернула ногу на скользком булыжнике. Вскрикнув, ухватилась рукой за повозку. Югай бросился к ней на помощь. Его шляпа, сорванная порывом ветра, унеслась в темноту. По небу пролегла яркая молния, высветила черно-белый город, а затем ударила совсем рядом, в каком-нибудь квартале в стороне. Раздался грохот, что-то вспыхнуло, зашипело.
Снова завыла собака.
– Стой!
Надрывный крик Сэйва, идущего в голове обоза, заставил Югая похолодеть. В голосе хозяина всех трех повозок сквозил неприкрытый ужас.
Лошади встали точно вкопанные, заволновались, зафыркали, норовя подняться на дыбы.
– Вставай! – Югай с силой рванул руку жены, понуждая ту подняться. Женщина всхлипнула от боли и процедила, хватаясь за обод большого колеса:
– «Божья искра»! Достань ее!
Югай кивнул и бросился к задней части повозки. Если бы не дождь, они бы зажгли факелы. Живой огонь – так себе средство защиты. Но лучше, чем ничего. Жаркое пламя подарит несколько лишних минут, за которые подоспеет помощь. Может подоспеть… Но факелы не зажечь, а значит, остается только «Божья искра» – средство куда более мощное и эффективное. Вот только крайне дорогостоящее, а потому одно на весь грузовой обоз.
«Где же ты?»
Югай точно помнил – он специально положил «искру» так, чтобы в случае необходимости не искать, у самого борта.
Крики и шум усиливались. Звук торопливых шагов метнулся в темноту – кто-то решил спрятаться в подворотне или укрыться в тени зданий. Глупо.
На мостовую обрушился мощный удар, что-то зазвенело, заскрежетало.
– Югай! – взвизгнула Ола.
Рука мужчины нащупала перевязанный моток грубой ткани. «Искра»! Схватив ее, он метнулся обратно, по пути пытаясь развязать веревки. И кто их только завязал?!
По мостовой снова ударили.
К «искре» тянулись руки. Каждый желал заполучить ее для собственного спасения. Люди, совсем недавно шедшие вдоль всего обоза, сбились в кучу, толкались и дрались в кровь. Югай пытался защищать «искру», прижимал ее к груди, кричал, что вспышка даст шанс всем. Но его не слушали.
Чей-то кулак врезался под ребра, выбил из легких весь воздух. Югай охнул, его руки разжались. «Искру» вырвали тут же. Победный крик (Кто это был? Джастин? Вик? Да какая разница?) глухим эхом отозвался в звенящей голове. Мужчина согнулся, потом медленно осел на мостовую. Рядом о чем-то причитала Ола, трясла его за плечо, но ее слова уже ничего не значили. Сквозь безумную какофонию криков и проклятий Югай отчетливо слышал скрежет. И тот неумолимо приближался, сопровождаемый заунывным плачем и стонами.
«Божья искра» не поможет.
«Проклятая таможня!»
Дарт,