Фараон. Болеслав Прус
фараон, Херихор и оба полководца.
– Напряги слух твой, повелитель, и выслушай мои жалобы, – начал Нитагор. – Сегодня утром прислуживающий жрец, пришедший по твоему повелению умастить мне волосы, сказал, чтобы я, входя к тебе, снимал сандалии. Между тем всем известно не только в Верхнем и Нижнем Египте, но и у хеттов, а также в Ливии, Финикии и в стране Пунт,[11] что двадцать лет назад ты пожаловал мне право являться перед тобой в сандалиях.
– Правда твоя, – сказал фараон. – Я вижу, что при дворе завелись непорядки.
– Прикажи только, о царь, и мои ветераны наведут порядок… – подхватил Нитагор.
По знаку военного министра явилось несколько слуг; один принес сандалии и надел их на ноги Нитагору, другие расставили против трона три драгоценных табурета для министра и полководцев.
Когда трое вельмож сели, фараон спросил:
– Скажи мне, Нитагор, думаешь ли ты, что сын мой способен быть полководцем?… Только говори правду.
– Клянусь Амоном Ливанским и славой моих предков, в жилах которых текла царская кровь, что Рамсес, твой наследник, станет великим полководцем, если будет на то воля богов, – ответил Нитагор. – Еще юноша, почти отрок, он с большим искусством стянул свои полки, снарядил их и облегчил им поход. Но больше всего радует меня, что он не потерял голову, когда я отрезал ему путь, а повел войска в атаку. Да, он будет полководцем и победит ассирийцев, которых надо теперь же разбить, чтобы наши внуки не застали их на берегах Нила.
– А ты что скажешь, Херихор? – спросил фараон.
– Что касается ассирийцев, то, я думаю, достойнейший Нитагор преждевременно беспокоится о них. Мы еще не оправились от прошлых войн и должны окрепнуть, прежде чем начать новую войну, – ответил министр. – Что же до наследника престола, то Нитагор справедливо говорит, что у юноши есть качества полководца: он осторожен, как лиса, и бесстрашен, как лев. Но, несмотря на это, он вчера совершил много ошибок…
– Кто из нас их не делал?… – вставил молчавший до сих пор Патрокл.
– Наследник, – продолжал министр, – умело вел главный корпус, но не позаботился о штабе, отчего мы двигались так медленно и в таком беспорядке, что Нитагор мог отрезать нам путь.
– Может быть, Рамсес рассчитывал на вас, досточтимый? – заметил Нитагор.
– В делах управления и на войне ни на кого не следует рассчитывать. Можно споткнуться о самый крошечный, никем не замеченный камешек, – ответил министр.
– Если бы вы, достойнейший, – заметил Патрокл, – не приказали колонне свернуть с тракта из-за каких-то скарабеев…
– Вы, достойнейший, – чужеземец и иноверец, – ответил Херихор, – и потому так говорите. Мы же, египтяне, понимаем, что если народ и солдаты перестанут чтить скарабеев, то сыновья их перестанут бояться урея. Из неуважения к богам родится бунт против фараона…
– А для чего тогда секиры? – перебил Нитагор. – Кто хочет сохранить голову на плечах, должен слушаться верховного вождя.
– Каково же твое окончательное
Пунт – страна, расположенная в Восточной Африке на берегу Красного моря (район современ. Сомали). Египтяне вели оживленную торговлю с Пунтом и вывозили оттуда золото, слоновую кость и черное дерево.