Последний поезд в Москву. Рене Нюберг
Бруно до тех пор, пока он был лишь приятелем братьев. Но как только он стал интересоваться дочерью (“моей умнейшей и прекраснейшей дочерью”), как повторял в ужасе Мейер, он сразу превратился во врага. Мейер утверждал в суде, что даже не знаком с Бруно.
Интересно также, что только один из близнецов, Абрам, а также сестра, Рико, проявили агрессию. Следователи, конечно, упоминают в своих записях обоих близнецов, однако Мозес, согласно судебным протоколам, оставался безучастным. Фейго, впрочем, в своем заявлении упоминает о давлении со стороны обоих братьев – то есть близнецов, поскольку младший из братьев, Якоб, в бумагах ни разу не упоминается.
По данным архива Союза тяжелоатлетов Финляндии, осенью 1937-го Мозес Токациер занимал должность фининспектора союза. На октябрьском собрании решено было попросить его проверить также счета за следующий год. На том же собрании союз одобрил в качестве одного из новых членов еврейскую “Маккаби”, состоящую из 40 участников. Самыми видными спортсменами команды были Якоб и Мозес Токациеры. Оба брата продолжили карьеру в тяжелой атлетике и после замужества сестры.
Якоб Токациер в 1941-м завоевал первенство на чемпионате стран Северной Европы, став первым победителем из Финляндии в тяжелой атлетике. Второй из братьев, спринтер Абрам Токациер, также оставил след в спортивной истории Финляндии. На соревновании, посвященном открытию Олимпийского стадиона в Хельсинки весной 1938-го, судьи присудили ему четвертое место, хотя камера на финише зафиксировала его абсолютную победу в беге на юо метров. Писатель Чёль Весте снова привлек к этому событию внимание общественности в 2013 году в своей книге “Иллюзия 38”. Хотя “Хельсингин Саномат” на следующий же день опубликовала снимок, сделанный камерой, решение судей не было отменено. Благодаря шуму, поднявшемуся после книги Весте, Спортивный союз Финляндии в 2013 году пересмотрел дело и опротестовал старое решение. Это, вероятно, единственное событие подобного рода в истории спорта. Оно также является ярким примером антисемитизма, царившего в Финляндии в 1930-е годы. Абрам не хотел допустить брака своей сестры и христианина, а через восемь месяцев Абраму не позволили победить христианина на беговой дорожке.
Разрыв Фейго с семьей был подобен убийству чести, хотя до настоящего убийства, несмотря на угрозы, не дошло. Семья объявила Фейго умершей и полностью исключила из своей жизни.
На самом деле брак еврейской девушки с иноверцем не был чем-то исключительным, скорее наоборот, это была обычная история, и все ее участники твердо знали, как в таком случае следует поступать. В обжаловании, адресованном Верховному суду осенью 1940-го, Мейер полагает, что брак, заключенный его дочерью с христианином, навлекает на него позор, выставляет его в максимально дурном свете и является ошибкой. Исходя из того, что я слышал, Мейер признал бы моего отца, “если бы он даже был дворником, главное – евреем”.
Брак еврейки с неевреем означает с точки зрения ортодоксального иудаизма “необратимую утрату неприкосновенности и святости”. Это