Слова сияния. Брендон Сандерсон
один мужчина – весело плескались. Едва одетые, они играли в воде, которую другим предстояло пить.
– Вы трое! – рявкнула Эшонай. – Отчего не займетесь делом?
Пухлые и пустоголовые, они уставились на нее с ухмылками.
– Иди к нам! – позвал один. – Тут здорово!
– Вон отсюда! – рявкнула она, махнув рукой.
Троица забормотала в ритме раздражения, выбираясь из бассейна. Несколько рабочих поблизости покачали головами, когда те прошли мимо; один запел в ритме восхваления, благодаря Эшонай. Трудяги не любили ссориться.
Отговорка. Такая же, какие приводили те, кто принял бракоформу, чтобы оправдать свои бестолковые занятия. Будучи трудягой, Эшонай приучила себя вступать при необходимости в споры. Она даже была один раз брачницей и доказала самой себе, что от нее есть толк и в такой форме, несмотря на… желание развлечься.
Конечно, остальной ее опыт в качестве брачницы был полной катастрофой.
Она говорила с брачниками в ритме порицания и с такой страстью, что даже привлекла спренов гнева. Эшонай предположила, что спрены явились издалека, примчались с невероятной скоростью, притянутые ее эмоциями – точно молнии, стрельнувшие от далеких скал. У ее ног молнии собрались, и камень сделался красным.
От этого на брачников снизошел божественный ужас, и они бросились со всех ног в Зал искусства. Оставалось надеяться, что в итоге они не окажутся в какой-нибудь укромной нише, совокупляясь. От одной лишь мысли об этом у нее внутри все скрутилось. Она никогда не могла понять соплеменников, которые оставались брачниками. Большинство пар, желая завести ребенка, входили в бракоформу, отделялись от всех на год – и, как только рождался ребенок, меняли форму на что-то другое. Ну кто, в конце концов, мог захотеть разгуливать перед всеми в таком виде?
Человеки так и делали. Это сбивало Эшонай с толку в те давно минувшие дни, когда она проводила время, изучая их язык, торгуя с ними. Люди не просто не меняли формы, они были всегда готовы спариваться, и их вечно отвлекали сексуальные потребности.
Она что угодно отдала бы за возможность побыть среди них незамеченной, на год принять их одноцветную кожу и бродить по их широким дорогам, глядеть на их великие города. Но Эшонай и остальные приказали убить короля алети в отчаянной попытке предотвратить возвращение слушательских богов.
Что ж, у них получилось – король алети не смог воплотить свой план в жизнь. Но в результате ее народ теперь медленно погибал.
Эшонай наконец-то достигла места, которое звала своим домом, – маленького обвалившегося купола. Вообще-то, он напоминал ей те, что располагались на краю Расколотых равнин – громадные, которые люди называли «военными лагерями». Ее народ тоже жил там, но им пришлось отправиться вглубь равнин, где было относительно безопасно, потому что люди не могли прыгать через ущелья.
Ее жилище, конечно, было намного, намного меньше. Когда они только поселились здесь, Венли соорудила крышу из брони большепанцирника