Дживс, вы – гений! Ваша взяла, Дживс! (сборник). Пелам Вудхаус
если я загляну к вам и попрощаюсь с ним?
– Нисколько.
– В знак уважения.
– Конечно.
– Я всегда восхищался его умом.
– Я тоже. Кому и восхищаться, как не мне.
– Так я после обеда заскочу.
– Даю тебе зеленую улицу, – сказал я небрежно и даже безразлично. После разрыва с Дживсом я чувствовал себя так, будто наступил на мину и теперь собираю разлетевшиеся по равнодушному миру осколки самого себя, однако мы, Вустеры, умеем не ронять свое достоинство.
Я пообедал в «Трутнях» и просидел там довольно долго. Мне было о чем подумать. Рассказ Чаффи о неграх-менестрелях, которые распевают народные песни на песчаном побережье Чаффнел-Риджиса, решительно склонил чашу весов в пользу этой замечательной деревушки. Я смогу встречаться с виртуозами, возможно, даже перейму у них какие-то приемы и секреты исполнения, эта надежда помогала смириться с перспективой не в меру частых встреч с вдовствующей леди Чаффнел и ее отпрыском Сибери. Сочувствую и всегда сочувствовал бедняге Чаффи, каково-то ему терпеть общество этих двух злокачественных прыщей, которые постоянно вскакивают у него на пороге. В первую очередь это относится к недорослю Сибери, его следовало задушить еще в колыбели. Я с самого начала был уверен, что именно он пустил мне в постель ящерицу, когда я последний раз гостил в Холле, хотя прямых доказательств у меня нет.
Но, повторяю, я был готов терпеть мамашу с сыночком ради редкой возможности приблизиться к таким высококлассным музыкантам, ведь эти чернорожие менестрели так виртуозно играют на банджо, просто с ума сойти. И потому, когда я вернулся домой, чтобы переодеться к ужину, меня угнетала вовсе не мысль о леди Чаффнел и ее отпрыске.
Нет, мы, Вустеры, всегда честны сами с собой. Я впал в хандру из-за того, что Дживс уходит из моей жизни. Никто ему в подметки не годится, размышлял я, мрачно облачаясь в вечерний костюм, такого необыкновенного человека, как он, не было и никогда не будет. Меня захлестнула волна чувств, нельзя сказать чтоб недостойных мужчины. Даже душа заболела. Я завершил туалет, встал перед зеркалом и, любуясь идеально отглаженным смокингом и безупречными складками на брюках, вдруг принял неожиданное решение.
Я быстрым шагом вошел в гостиную и надавил на звонок.
– Дживс, – сказал я. – На два слова.
– Слушаю, сэр?
– Дживс, по поводу нашего утреннего разговора.
– Да, сэр?
– Дживс, я все обдумал и пришел к заключению, что мы оба погорячились. Забудем прошлое. Вы можете остаться.
– Вы очень добры, сэр, но… вы по-прежнему намереваетесь продолжать занятия на этом инструменте?
Я превратился в глыбу льда.
– Да, Дживс, намереваюсь.
– В таком случае, сэр, боюсь, я…
С меня довольно. Я надменно кивнул:
– Очень хорошо, Дживс. Это все. Я, разумеется, дам вам наилучшую рекомендацию.
– Благодарю вас, сэр, она не потребуется. Нынче после обеда я поступил на службу к лорду Чаффнелу.
Я вздрогнул.
– Стало быть, сегодня днем Чаффи прокрался ко мне в квартиру и похитил