Дороги и сны. Оксана Панкеева
еще будет интересно. Но вам действительно нужно все осмыслить, а мне, к сожалению, необходимо разобраться, куда брат Гельби ухитрился девать такую прорву денег всего за две недели. Вы ведь сами мне это поручили. Кстати, зря вы все-таки заменили казначея.
– А что, пусть бы дальше воровал? – угрюмо отозвался наместник.
– По крайней мере, он умел составлять отчеты, в которых я мог разобраться. А наш добрый брат написал тут художественное сочинение на тему «Тяжкий и неблагодарный труд самоотверженного брата Гельби на благо ордена, и вообще, о каких деньгах речь?» Этот невнятный, безграмотный и полный арифметических ошибок опус вызывает у меня подозрения, что наш новый казначей попросту не знает, откуда у него в казне что берется и куда девается. Неужели у Джарефа не нашлось никого… более подходящего для этой работы?
– Брат Гельби целых пять лет ведал казной ордена! – обиделся за верного соратника Харган. – Кого же еще Джареф мог предложить на эту должность?
– Понятно… – вздохнул Шеллар. – Я боюсь спрашивать о максимальной сумме, с которой он когда-либо имел дело, равно как и о количестве расходных статей, которыми он оперировал. Придется нам с вами выделить время и провести ревизию. А также подобрать для брата Гельби подходящего наставника из старых, опытных финансистов казначейства. Не заниматься же мне этим лично, в самом деле!
Комната на третьем этаже левого крыла дворца, та самая, в которой Ольга провела несколько лун своей придворной жизни, теперь выглядела иначе – словно в ней какое-то время жили другие люди, а потом не жили вообще. На книжной полке, прежде забитой книгами, сиротливо стояли, покосившись, несколько томиков в розовых обложках, зато на трюмо теснились запыленные флакончики, баночки, скляночки, щеточки и прочая утварь для физиономической живописи и волосяного плетения.
Как она сюда попала, Ольга не могла вспомнить, выйти, чтобы у кого-нибудь спросить, тоже не получалось – дверь была заперта снаружи. Хотя, кроме запертой двери, ничего страшного вроде бы не наблюдалось, девушку почему-то охватило уже знакомое ощущение, что происходит нечто жуткое. Примерно то же она чувствовала в памятном сне-проклятии, пробираясь по коридору с покойниками.
Не вполне понимая, что происходит, но заранее ожидая какой-нибудь пакости, Ольга прошлась по комнате, пробуя на вес различные предметы. Рано или поздно дверь кто-то откроет, и, если этот «кто-то» действительно попытается ей угрожать, лучше иметь под рукой подходящее для вразумления орудие…
Однако все ее отважные замыслы рассыпались, подобно разбитой когда-то коробочке с пудрой, когда, рывком распахнув дверь, в опочивальню шагнул лично господин Харган, наместник и правая рука бессмертного бога, незабвенный «птеродактиль» с танковой броней по всей башке, которую фиг просто так прошибешь бронзовой вазой или деревянным стульчиком, не говоря уж о жалком ночном горшке из хрупкой керамики.
В один миг Ольга вспомнила перестрелку у Оплота Вечности, представила себе, какие «нежные» чувства должен питать господин