Шепот блуждающих песков. Надежда Мамаева
кронпринц, к моему удивлению, не изображал оскорбленную невинность и даже не выглядел надменно-неприступным. Этот подлец только бросил:
– Твоя жена вылезла из-под кровати, хватай ее!
Я задохнулась от возмущения. Оказывается, весь этот спектакль с визгами-ногами эти двое разыграли с одной-единственной целью: выкурить меня из убежища. Не иначе, я испугаюсь и сигану из-под кровати. Но когда не выгорело, в ход пошли чистосердечные признания – самая лакомая наживка для женского любопытства. На что я, как и всякая девушка, купилась.
Эту простую истину и осознала, болтаясь не хуже кутенка, когда Хантер держал меня за шкирку.
– Ваше высочество, спасибо, что подыграли, – отстраненно поблагодарил супружник.
Микаэль лишь поджал губы и процедил:
– Не за что, но упоминать про крольчатник было излишне, это все же личное.
– А нельзя меня было просто попросить вылезти? – решила и я вставить свой медяк в расшаркивания сиятельных.
– Ты бы не вылезла, – веско бросил мой ушастый супружник, ставя меня на пол. – Не вздумай убегать. В следующий раз я не буду столь любезен, а попросту спеленаю тебя заклинанием и вытащу из норы, в которую забьешься, хоть за ногу, хоть за волосы.
Я ничего не ответила, лишь мысленно погладила любимый гаечный ключ, который выронила в результате короткого и неравного боя со своим новоиспеченным муженьком.
– И еще: никогда не сомневайся в чести сиятельного, если не хочешь лишиться головы, – холодно бросил Хантер.
Его фраза окончательно убедила меня: у моего мужа чести нет вовсе.
Меж тем лорд, больше не обращая на меня внимания, поднял с пола сюртук и выудил из здоровенной походной сумки, которую я недалече использовала в качестве метательного снаряда, замшевую куртку наездника. Выгоревшая настолько, что темно-коричневый цвет местами стал почти желтым, потрепанная, она говорила о своем хозяине красноречивее его самого.
Не иначе, этот сиятельный провел в седле не меньше месяца. Интересно, а сколько же минуло с тех пор, как кронпринц стал привидением? До нашей Столицы вести всегда доходили с опозданием: так у леди Изольды несколько лет висел портрет «нынешнего» канцлера, пока ей один ушлый караванщик не сказал, что почтенный «Железный лорд» уже четыре года, как преставился. И тут же предложил купить у него портретик нового министра. Должно же в государственном приюте иметься изображение главного по имперским богадельням?
На коммерсанта директриса тогда плюнула. Отдавать целый золотой за посредственную мазню – не в ее правилах. Она поступила гораздо мудрее: затерла характерные черты лица на изображении почившего «Железного лорда» влажной тряпкой так, что теперь каждый смотрящий на картину, используя собственное воображение, мог сам представить, как выглядит новый министр. А что? Удобно и каждый раз портретик нового чиновника покупать не нужно. А одежда у всех канцлеров одинаковая – парадный мундир.
Хантер же, не подозревая о моих мыслях, рылся в своем бауле.