Оптический обман. Грег Гамильтон

      Ева. О голландской живописи, любимый. О ней можно говорить, когда ты видишь эти картины, когда испытываешь к ним – как бы это сказать поточнее – то же, что к женщине, которую ты страстно любишь… Хотя бы несколько полотен… Хотя бы одно… Великого Рембрандта или не столь именитых его соотечественников, которым в силу разных причин не суждено было стать великими, но которые – это сугубо между нами, потому что противоречит общепринятому мнению – были не менее талантливыми.

      Билл. Талантливыми все не могут быть. Кому-то же надо быть бездарными.

      Ева. Для чего?

      Билл. Для контраста. Серая масса всегда удручающе безлика. Но как же на ее фоне играют другие краски!

      Ева. Здорово сказано, Билл! Откуда такие познания?

      Билл. Из созерцаний. В доме, где жили наши предки и где теперь обосновалась матушка, есть картина Рембрандта.

      Ева. Ее подлинность установлена?

      Билл. Конечно.

      Ева. Я хочу взглянуть!

      Билл. Для этого тебе придется одеться.

      Ева. Я готова.

      Билл. И два часа проболтаться между небом и землей в старой шарманке, именуемой самолетом. Это не здесь.

      Ева. Тогда я, пожалуй, повременю… А где?

      Билл. Я же сказал, в доме, где жили предки. Что с тобой, дорогая? Ты же собиралась приступить к реализации некого стратегического плана!

      Ева. О каком плане ты говоришь, когда где-то на стене какого-то старого дома, всего лишь в двух часах лета, висит подлинный Рембрандт… Кстати, а что это за план?

      Билл. Ты собиралась заняться со мной любовью.

      Ева. Только не сейчас, Билл. Мне надо прийти в себя… Подлинный Рембрандт.

      Билл (про себя). Как легко выбить из седла искусствоведа… Надо взять на вооружение. Это может пригодиться в дальнейшем. К сожалению, мои познания в живописи оставляют желать лучшего. Прекрасный повод расширить свой кругозор! Надо будет переговорить с профессором Эвансом – у него наверняка есть знакомые в соответствующих кругах.

      Голос Эмили. Мы уже почти закончили исследования, если вы об этом.

      Голос Эванса. Конечно…

      Ева. Рембрандт!..

      Билл. Ева!

      Ева. Да!

      Билл. Нам надо торопиться. Они уже почти закончили.

      Ева. Что нам до них.

      Билл. Согласен. Но рано или поздно они появятся здесь, и тогда ни столь симпатичный тебе диван, ни столь же симпатичный прилавок уже не смогут послужить нам укрытием.

      Ева. Под ним можно спрятаться… А зачем прятаться? Я не намерена скрывать своих чувств к тебе! Что касается Рембрандта, то это больше, чем чувства.