Малые святцы. Василий Аксёнов
То Николай вон наш дровами получил зарплату.
– Да хошь дровами!.. Ну а лежать-то будешь, и чего добьёшься?! – вспыхивает отец.
– Ну, так это ж ехать туда надо…
– Ага, от мамки отрываться!
– И там ходить, упрашивать кого-то, – говорит мама. – А гордая душа шеи не ломает.
– То-то, – говорит отец. – Ленивый на своём одре, как дверь на пяте, туда и сюда обращается, а чтобы в сторону-то, нет уж, норов клинит.
Эрна ему, ребёночку, с каждой своей пенсии покупает банку сгущенного молока и поллитровую бутылку водки. «Любит, – говорит она, – ребёночек сгущёнку, дырочку шильцем проткнёт в банке, на кровать с ней ляжет, ноги на дужку устроит и всё молочко разом, как бычок, высосет». – «А водку-то?» – спрашивает у неё отец. «Ему же скучно, – отвечает Эрна, – уж и водку». Ну, от скуки, дескать, и на самом деле, чё не высосешь и чё не выпьешь – это так отец, бровями лишь, и выразит.
– Чудеса, – уже в отсутствие Эрны говорит отец. – Не мой ребёнок он, а то бы…
– И слава Богу, – говорит ему мама. – Ты для своих жезла-то не щадил уж.
Легка на помине. Стучит на крыльце – валенки о стену обивает, обметает их после голиком от снега Эрна. Вошла в избу. Запорошенная. Бордоволикая – как клюква после зазимка.
– Здравствуйте, – говорит.
– Здравствуйте, – мы ей почти хором.
– Ну и погода, – говорит.
Я и отец молчим, а мама отвечает:
– Да уж… Передуреть никак не может. Уж и пора бы очураться.
В одной руке у Эрны бурые шерстяные варежки, уже сняла их, в другой – красная хозяйственная сетка, в сетке пустая стеклянная трёхлитровая банка – запотела в доме сразу. На дне банки – корочка хлеба – русский обычай, вряд ли то, что и немецкий; уже здесь, наверное, в Ялани, научилась ему Эрна. Но наверное не знаю.
– Проходи, садись, – говорит гостье мама.
– Да я уж тут, возле порога, – говорит та, пристраиваясь около двери на стуле. – С валенок что и натечёт, так на клеёнку.
– Беда-то… Подотрём, – говорит мама, – не сломаемся.
Отец поел уже и, устроив свои грузные, крупные руки: правую на стол, а левую на спинку стула, развернулся за столом лицом к пришедшей. Подбородок у него испачкан чем-то жирным – блестит. Смотрит отец на Эрну приветливо – будто видит.
Мама подошла к нему, вытерла полотенцем ему подбородок.
– Метёт? – спрашивает отец.
– Метёт, – отвечает Эрна.
– У-у, – говорит отец. – Дак дом маленько не сдвигат… И завыват вон… как зверюга. Давно такого-то уж не было, не помню.
Ухожу я в другую комнату. Ложусь на диван, читать располагаюсь «Волхва».
Сидит Эрна обычно долго – делать ей дома нечего – хозяйства у неё, кроме ребёночка, никакого. А когда она уходит, мама вздыхает облегчённо – ей-то уж некогда бездельничать: хлопот полон рот. И выпроводить гостью она не может: мол, неудобно, совестно, сама