И ныне Дуб у Лукоморья. Сказки и басни. Люссия Оберст

      В доме чисто и светло;

      Дымом пахло и тепло.

      Парень Птица растерялся:

      Вот так случай оказался,

      И хозяев не видать.

      Долго ль их придется ждать?

      В животе уж поджимает,

      Матвей жалобно икает.

      «Хоть водицы бы испить…

      У кого бы попросить…»

      Вдруг в углу зашелестело…

      Это кошка там сидела,

      Испугалась новичка,

      Пробудилась от толчка:

      Половицы заскрипели,

      Видать, кошку и задели.

      На дыбы она вскочила,

      По-кошачьи завопила.

      Птица ласково зовет:

      «Киса, киса…». Не идет.

      Плюнул на нее наш Птица

      И решил воды напиться.

      Наклонился над котлом,

      Воду зачерпнул ковшом,

      Жадно очень начал пить.

      Чтобы жажду утолить,

      Но допить он не успел…

      Сзади голос прохрипел:

      «Что-то ты так жадно пьешь?

      Может, в гости позовешь?»

      Парень чуть не поперхнулся,

      Очень быстро повернулся.

      У двери стояло диво…

      До чего ж она красива!

      Очень молода на взгляд,

      И коса длиной до пят.

      Голос странный с хрипотцой –

      Возраст явно молодой.

      Матвей очень подивился,

      С уваженьем поклонился

      И прощенья попросил.

      «Ты меня, кажись, забыл…

      Я ж тебя в лесу нашла

      И надежно сберегла.

      Если б не было меня –

      Ты не прожил бы и дня», –

      Прохрипело это диво.

      И Матвей спросил учтиво:

      «Кто вы? Как вас величать?

      Должен должное отдать.

      Чем помочь смогу я вам?»

      «Судя по твоим глазам –

      Накормить тебя пора.

      Принеси-ка со двора

      Хворосту, сосуд с водой,

      Угощу тебя едой.

      И должна тебе сказать,

      Что Устиньей меня звать».

      Жутким стал у парня взгляд:

      Он вдруг вспомнил все подряд…

      Слышал что-то он о ней:

      Ходят слухи средь людей,

      Как на острове одном

      С незапамятных времен

      Поселились злые духи;

      А еще ходили слухи,

      Как красавицу одну,

      (А за что и почему,

      Неизвестно никому,

      Только богу одному)