Тысяча осеней Якоба де Зута. Дэвид Митчелл

      Если спинка выгнута в обратную сторону, так что голова просунута между лодыжками, словно у китайского акробата, необходимо ампутировать ручку ребенка, а туловище разделить на части зазубренными щипцами и вытащить наружу по кускам. Доктор Смелли предупреждает: если хоть один кусочек останется во чреве, он загниет и роженица может погибнуть. При согнутом же расположении, когда колени прижаты к груди, можно, отпилив ручку, повернуть плод, зацепить крючками за глазницы и вытащить целиком, головою вперед.

      Указательный палец акушерки проходится по выступающим позвонкам, продвигается от нижнего ребра до тазовой косточки, нащупывает крохотное ушко, ноздрю, ротик, пуповину и член размером с креветку.

      – Согнутое положение, – докладывает Орито, – но пуповина обмоталась вокруг шеи.

      – Как вы считаете, пуповину можно высвободить? – Маэно забывает, что нужно говорить по-голландски.

      – Надо попробовать. Сейчас дайте ей прикусить ткань, – говорит Орито служанке. – Пожалуйста.

      Дождавшись, когда матерчатый комок окажется меж зубов Кавасэми, Орито глубже проталкивает руку, прихватывает большим пальцем пуповину, четырьмя остальными подцепляет снизу подбородок зародыша, запрокидывает ему голову и стягивает пуповину через лобик и макушку. Кавасэми истошно кричит, по руке Орито стекает горячая струйка мочи, но цель достигнута с первой попытки: пуповина высвободилась. Орито вытаскивает руку и отчитывается:

      – Пуповина свободна. Уважаемый доктор захватил с собой… – для этого предмета нет японского названия, – щипцы?

      – Захватил. – Маэно похлопывает по шкатулке с врачебными инструментами. – На всякий случай.

      – Можно попытаться извлечь ребенка… – Орито переходит на голландский, – без ампутации. Чем меньше крови, тем лучше. Но мне нужна ваша помощь.

      Доктор Маэно обращается к камергеру:

      – Для спасения жизни барышни я вынужден вопреки приказу господина градоправителя зайти за занавеску вместе с акушеркой.

      Камергер Томинэ теряется перед трудным выбором.

      – Вы можете обвинить во всем меня, – предлагает Маэно. – Скажете, что я самовольно нарушил приказ.

      – Это мне решать, – говорит камергер. – Делайте, что считаете нужным, доктор.

      Старик шустро подныривает под занавеску, держа в руках изогнутые щипцы.

      При виде чужеземной штуковины служанка испуганно вскрикивает.

      – «Форцепс», – коротко произносит доктор и больше ничего не объясняет.

      Домоправительница заглядывает за занавеску, приподняв тонкую ткань:

      – Не нравится мне это! Пусть чужеземцы режут и кромсают и зовут это «медициной», однако и подумать невозможно…

      – Разве я даю советы домоправительнице, – рычит Маэно, – где лучше покупать рыбу?

      – Форцепс ничего не режет, – объясняет Орито, – это чтобы ухватить и тянуть. Все равно что пальцы акушерки, только держит крепче… – Она снова пускает в ход нюхательные соли. –