Санкт-Петербургские ведомости 112-2016. Редакция газеты Санкт-Петербургские ведомости
дети.
Помолись же, ангел мой,
Приснодеве Всеблагой».
Женщина внезапно умолкла: перед ней стояла Вероника с искаженным бледным лицом.
Бретонка удивилась:
– В чем дело?
Дрожащим голосом Вероника заговорила:
– Кто вас научил этой песне? Откуда вы ее знаете? Ее пела мне матушка. Это песня ее родины, Савойи. Я никогда ее больше не слышала после… после ее смерти. Я… Мне хотелось…
Вероника замолчала. Бретонка молча разглядывала ее с таким удивленным выражением, словно готова была вот-вот тоже о чем-то спросить.
Вероника повторила:
– Кто вас ей научил?
– Кто-то там, – ответила наконец та, которую называли г-жой Онориной.
– Там?
– Да, кто-то с нашего острова.
Начиная что-то понимать, Вероника спросила:
– Острова Тридцати Гробов?
– Да, его тут так называют. На самом деле это остров Сарек.
Некоторое время женщины продолжали смотреть друг на друга. В их взглядах было недоверие, смешанное с сильным желанием поговорить и объясниться. Обе одновременно почувствовали, что они не враги.
Вероника начала первая:
– Прошу меня извинить, но, понимаете, со мной происходит нечто очень странное…
Бретонка ободрительно кивнула, и Вероника продолжала:
– Странное и вызывающее тревогу. Знаете, как я очутилась на этой отмели? Мне нужно вам все рассказать. Быть может, только вы и сумеете мне объяснить… Ну вот, случайность, незначительная случайность, а ведь в сущности с нее-то все и началось, привела меня впервые в жизни в Бретань, где на двери старой, заброшенной хижины, стоящей при дороге, я увидела свою подпись – так я расписывалась лет четырнадцать-пятнадцать назад, когда была молоденькой девушкой. Продолжая свой путь, я много раз натыкалась на подобную надпись, которая была снабжена порядковым номером, и таким вот образом попала сюда, на отмель, оказавшуюся конечной точкой маршрута, начертанного для меня не знаю кем.
– Где-то здесь есть ваша подпись? – с живостью осведомилась Онорина. – Где же?
– На этом камне над нами, у входа в шалаш.
– Отсюда мне не видно. А что там за буквы?
– Вэ, дэ, э.
Бретонка едва удержала удивленный жест. На ее худом лице выразилось глубокое волнение, и она сквозь зубы процедила:
– Вероника… Вероника д’Эржемон.
– Ах, так вы знаете мое имя? – воскликнула молодая женщина.
Онорина схватила ее за обе руки и крепко их пожала, грубое лицо осветилось улыбкой. Глаза наполнились слезами, она не переставая твердила:
– Мадемуазель Вероника… Госпожа Вероника – так это вы? Господи, неужто это возможно? Благая Дева Мария!
Сконфуженная Вероника бормотала:
– Вам известно мое имя… Вы знаете, кто я… Но тогда вы, вероятно, можете мне все объяснить.
После долгого молчания Онорина ответила:
– Ничего я не могу объяснить. Я понимаю не больше вашего. Но мы можем попытаться найти ответ вместе.