Щепки плахи, осколки секиры. Николай Чадович
Ай… опять…
– Пропустите-ка меня! – Расталкивая остальных, Зяблик подался на ее голос и вдруг заорал что есть мочи: – Поймал! Держу! Ей-Богу, держу!
– Кого ты держишь, кого? – надрывался рядом Цыпф.
– Хрен его знает! Но что не Лильку твою, так это точно! Как матрас надувной… Только теплое… И течет по нему…
Смыков щелкнул кресалом, вспыхнул фитиль, однако его тусклый огонек не мог рассеять окружающую мглу. Пришлось использовать вместо факела недавно изготовленные перчатки. Облитая спиртом шерсть вспыхнула, как сухое сено, и вся ватага дружно ахнула.
Из сиреневой мути, как из омута, таращились на них два глаза, размер и выражение которых сразу рождали мысль о свирепых драконах-людоедах. В треугольных зрачках, подернутых пленкой прозрачных жабьих век, отражался огонь факела.
Жуткие эти глаза существовали не сами по себе, а в комплекте с несокрушимой глыбой морды, грубыми дырами ноздрей, пилами клыков и огромным языком, за который в данный момент держался Зяблик.
Факел горел не больше трех-четырех секунд, и столько же времени длился немой ужас, усугубленный еще тем обстоятельством, что ватага не совсем оправилась ото сна. Когда факел погас, наступил черед ужаса вопящего. Солировала в нем, безусловно, Лилечка. Остальные по мере сил помогали ей – кто благим матом, кто бессмысленными командами, а кто даже истерическим хохотом.
В этой внезапно взорвавшейся какофонии звуков не сразу удалось расслышать смущенный человеческий голос:
– Не надо так волноваться. Это добрый зверь. Он не кусается.
– Эрикс, ты, что ли? – первой опомнилась Верка.
– Кто же еще может навестить вас здесь, как не старый приятель Эрикс.
– А зверюгу ты почему наперед себя послал?
– Не хотел вас пугать… Вы видели мой труп. Для вас я мертвец… Очень многие люди боятся мертвецов. Я думал, что появление зверя подготовит вас к встрече со мной…
– Идея, безусловно, блестящая, – сказала Верка. – Мы просто тащимся от восторга… Верно, Лилечка?
– Ага, – сказала Лилечка, то ли падая, то ли ложась на руки Цыпфа. – Дайте воды… Хотя не надо… Я все равно сейчас умру.
Пока Цыпф и Верка хлопотали над Лилечкой, между Смыковым и Эриксом завязалась несколько натянутая беседа. Зяблик был занят тем, что дергал Барсика за язык, пытаясь оттащить подальше от бивуака.
– Я, конечно, извиняюсь, – дипломатично сказал Смыков. – Вам эта тема, может, неприятна. Но порядок есть порядок. Как говорится, всему свое время. Время начетам и время отчетам. Похоронили мы вас, значит, как полагается. Если и не по первому разряду, то вполне достойно. С цветами и музыкой. Я лично произнес речь, соответствующую моменту. Если желаете, могу повторить.
– В другой раз, – вежливо отказался Эрикс. – Я весьма благодарен вам за то, что моя последняя воля была исполнена… У меня к вам есть очень много вопросов. Но сначала самый главный. Как вы сами здесь оказались?
– Насели на нас аггелы. Аккурат возле этого самого Черного Яйца, которое вы на схеме изобразили.