Работа над ошибками. Питер Лавси
заметил Даймонд.
Тотт, опустив голову, сел и подпер подбородок кулаками. Поза свительствовала о том, что он в чем-то раскаивается и собирается сделать нелегкое для себя признание.
– Я хочу выступить с заявлением личного характера. Было бы хорошо, если бы вы, мистер Даймонд, отбросили в сторону свои негативные чувства ко мне. Надеюсь, в данный момент мы сможем на время забыть о причинах, которые эти чувства породили. Смею вас заверить, что мое присутствие здесь в данный момент не является необходимым. Но я подумал, что должен присутствовать в отделении, когда вы сюда прибудете. Как-никак я перед вами в долгу.
– Передо мной?
– И перед… перед другими тоже. Полиции Эйвона и Сомерсета необходима ваша помощь. И я считаю нужным лично призвать вас… Нет, попросить с сочувствием выслушать все, что вам скажут. А поскольку мы с вами во время нашего последнего разговора в этой комнате расстались отнюдь не друзьями, самое меньшее, что я могу сделать…
– Ладно, мистер Тотт, попытка засчитана, – произнес Даймонд. – Я не ожидал, что когда-нибудь снова окажусь в этой комнате. Но тем не менее я тут.
– Благодарю вас.
– А теперь, может, кто-нибудь объяснит, зачем меня сюда привезли?
Нетрудно было заметить, что Тотт находился в состоянии нервного напряжения. Голос его прерывался, руки дрожали.
– Полагаю, будет лучше, если это сделает старший инспектор Уигфулл, который вот-вот вернется, – ответил он.
Тотт и Уигфулл. Ну и команда, подумал Даймонд.
В комнату вошел полицейский-стажер, неся поднос с кофе и бутербродами с ветчиной и сыром. Следом за ним появился Уигфулл и занял свое место за столом. Питер не без язвительности отметил, что назначение Уигфулла на должность начальника отдела по расследованию убийств привела к одному любопытному изменению в его внешности: теперь его усы были тщательно подстрижены. А пару лет назад они довольно неопрятно торчали в разные стороны.
– Насколько я понимаю, вы собираетесь ввести меня в курс дела, Джон, – сказал Даймонд.
– Именно так.
Уигфулл дождался, пока стажер выйдет и закроет за собой дверь, и взглянул на Тотта. В зависимости от отношения к старшему инспектору этот взгляд можно было истолковать либо как выражение вежливости, либо подобострастия. Тотт кивнул.
– Итак, – начал Уигфулл, – как вам известно, десять дней назад, четвертого октября, Джон Маунтджой совершил побег из тюрьмы Олбани.
– Вы сказали «как вам известно». Но я про побег Маунтджоя ничего не знаю, – возразил Даймонд.
На лице Уигфулла появилось недоверчивое выражение.
– Но ведь об этом писали все газеты!
– Я не читаю газет, Джон.
– В общем, он каким-то непостижимым образом прошел через несколько дверей с электронными замками, переодетым в форму офицера полиции. Справедливости ради следует сказать, что в это время в тюрьме возникли беспорядки, и весь персонал бросили на их подавление. Пока не удалось выяснить,