Сикарио. Альберто Васкес-Фигероа
пусть и в подвале.
Сеньор этот был из Барранкилья, это на побережье. Должно быть, это был важный сеньор, потому что его приказание было исполнено.
Той ночью мы спали на двух огромных кроватях.
А на следующее утро в комнату вошла старуха с очень недовольным видом и сообщила, что тот сеньор уехал, но оставил каждому из нас по тысяче песо, которые мы сможем получить при условии, если вымоемся.
И еще он купил нам одежду.
Старуха нас вымыла, дала одежду, деньги и выставила на улицу.
А сеньор? Больше мы его никогда не видели. Мы так и не узнали кто это был, но клянусь вам, с того самого дня я никогда не причинил вред кому-либо из Барранкилья, они для меня стали святыми.
Да я знаю, и в Барранкилья полным полно всяких сукиных детей, но тот человек был единственным, кто сделал для меня что-то и взамен не попросил ничего.
Нас отмыли и мы стали похожи на обыкновенных детей, а в карманах у нас было две тысячи песо.
И что вы думаете мы сделали? Пошли в пиццерию и наелись от пуза.
Вы не представляете, как это приятно сесть за стол, показать официанту деньги и заказать огромную пиццу с ветчиной и луком.
И есть эту пиццу не на корточках где-нибудь в углу, а сидя за столом, рядом стоит банка с «колой» и никто не подойдет, чтобы отнять её у тебя или не начнет «тереться» рядом, выпрашивая кусочек.
А на десерт мы заказали мороженное.
Есть вещи, о которых человек должен помнить всю свою жизнь, и я всегда буду вспоминать, как первый раз в жизни спал на кровати с матрасом, как первый раз принял ванну, как купил новую одежду и свой первый обед, который я ел как человек цивилизованный.
Этим же вечером мы пошли на рынок и купили одеяло, а поскольку вид у нас был приличный, не как у «гаминов», мы смогли пробраться в соседний дом и спокойно выспались на лестничной площадке верхнего этажа.
О чем мы говорили с Рамиро этой ночью?
Конечно об отеле, о пицце, о новой и красивой одежде и, конечно же, о ванне, о душистом мыле и горячей воде
Три дня спустя мы случайно наткнулись на тот самый зеленый автомобиль.
Представляете? Тот же автомобиль, выкрашенный в зеленый цвет с темной крышей, с вмятиной на бампере и на заднем сиденье лежал плюшевый ягуар.
Мы сорвали крышку бензобака, на палку намотали тряпку и, просунув в бак, пропитали бензином, кусок тряпки оставили висеть снаружи и зажгли её.
Вот это был взрыв, черт возьми!
Горел не хуже нашего фургончика. Когда из ресторана выскочил тот малый с пистолетом, вопя как ненормальный, мы показали ему такую затейливую фигуру из трех пальцев, какую никто еще не видел на улицах Боготы.
И как мы улепетывали от него! Поскольку знали наверняка, что если поймает нас, то точно убьёт, правда этот кусок дерьма смог выдержать не более трех кварталов, а потом отстал.
Этой ночью я глаз не смог сомкнуть, меня так и распирало от эмоций, таким счастливым я не чувствовал себя никогда до этого.
Было мне тогда лет двенадцать, но первый раз за всю