Путешествие на Луну. Николай Гарин-Михайловский
на лошадях 400 верст, то это стоит дорого и переезд неудобен, а для больных или людей с ненадежным здравием такое путешествие даже рискованно. Если ехать по железной дороге объездом, то надо сделать 1600 верст и потерять четверо суток на переезд и сутки на ожидание поезда. Но зато переезд дешев: одиннадцать рублей за все 1600 верст. Итак, дилемма: с одной стороны – дешево, а с другой – напрасная трата времени. Но ведь время – деньги, сказал бы какой-нибудь англичанин, обгоняя народы на своем стоверстном в час паровозе. «То англичанин, а мы – русские», – основательно ответят мне. Конечно. Хотя кое-кто и из русских силою вещей вынуждается дорожить своим временем, но ведь это «кое-кто».
Один господин говорил мне:
– При моих разъездах я ровно втрое больше трачу времени, чем мог бы его тратить; если это перевести на русский язык, то это значит, что вместо одного года я трачу три. Хорошо, если б у меня было три жизни, а без этого я сомневаюсь, чтоб моя работа была сколько-нибудь продуктивна: мне приходится втрое быстрее сжигать свою жизнь.
Говорил мне это только один господин, и тут же ему возразил другой, жирный и благодушный, как летнее солнце:
– Э, батюшка, наш русский человек искони говорит: «Дело не медведь – в лес не уйдет!»
Итак, мне надо было во что бы то ни стало ехать. Задача была не из легких: с одной стороны, я не был так богат, чтобы истратить пять дней, когда можно было ограничиться, при проезде на лошадях, двумя, но с другой стороны – я был так беден, что не мог тратить шестьдесят рублей там, где можно истратить всего одиннадцать. И вот я выбрал нечто среднее и решил по одной железной дороге проехать столько, чтобы, с выигрышем двух суток переездом на лошадях стасорокаверстного расстояния, попасть на соответственный поезд другой дороги, идущей в требуемый мне город. При помощи путеводителя я вычислил разницу времени между двумя поездами двух разных дорог, с возможно кратчайшими перегонами на лошадях, и, наконец, выбрал этот путь между двумя городами. Несомненно, и на этом пути было почтовое сообщение и вообще можно было ехать без компаса и десятиверстной карты, не то, что где-нибудь в сибирской тайге. Но там деревья, а здесь люди, среди которых можно запутаться хуже, нежели среди деревьев. Это не острота, а факт, который в данном случае в сотый раз и подтвердился. И не где-нибудь в Пошехонье, а в губернском городе, на почтовой станции, куда я дал телеграмму, чтобы выставили мне к поезду лошадей. Впрочем, давая телеграмму, я был основательно убежден, что лошадей мне не выставят. Тем приятнее было разочарование – лошади уже ждали меня.
Это было хорошее начало, но в дальнейшем меня поджидала такая путаница, из которой только случай выручил меня. Началось все это, как обыкновенно, с самых незаметных пустяков.
– Прогоны здесь отдайте, – сказали мне.
– Ну что ж, здесь так здесь… Сколько?
– Да сколько, – четыре с полтиной…
Ямщик скользнул по моему лицу и проговорил:
– То, бишь, пять… Вишь ты, память отшибло…
Как ни старался он быть естественным, но опыт жизни заставил меня насторожиться. Главное, что мне дорого было, это время.
– Сколько всего верст до города Н.?
– Этого мы не знаем.
– А до станции, куда ты меня повезешь?
– До станции тридцать.
– Почем же с версты прогоны?
– Я не знаю…
– Как не знаешь, ведь это почтовый тракт?
– Нет тут никакого тракта почтового.
– Как нет?.. А почту из этого города в тот город возят?
Ямщик, вначале совсем смущенный, стал уверять, что никакой они почты не возят, но затем отказался от непосильного труда – обморочить меня заговорами.
– А ты слышь, что я тебе скажу, – начал он, подумав, и, смущенный собственной таинственностью, добродушно закончил: – Почтовый-то тракт на двадцать верст длиннее… Вот чего!
– На двадцать верст длиннее, а ты сразу хочешь двойной прогон положить в карман! Да опять же я не знаю, куда ты повезешь меня без тракта, а там опять будут брать с меня за двойные расстояния двойные прогоны.
– Чай, не разбойники! Крест у них есть.
– Такой же, как у тебя?!.
Ямщик помолчал и уж совсем огорченный ответил:
– Мне что! Что велит хозяин, то и делаем. Айда на станцию, там с ним ладьтесь, как знаете…
Когда мы сели в сани и, тронувшись, избавились от лишних свидетелей, я вынул рубль и, передавая его ямщику, проговорил:
– Послушай, голубчик, я твоему барину ничего не скажу, научи ты меня, как мне короче проехать к другой железной дороге. Ведь ездят же у вас?
– Да вишь ты, ездят-то они ездят, прежде мы и сами доподлинное знали, ну, а тут раскрылось – дело… того, тебе бы до следующей станции ехать бы надо… Там что-то больно коротко, всего-то верст девяносто. Ты вот чего, ты нашему хозяину вели везти себя прямо на эту станцию.
В телеграмме хозяину станции было сказано, с какой целью я требовал у него лошадей. На мой упрек ему, когда мы с ямщиком