Закрайсветовские хроники. Рассказы. Евгений ЧеширКо
крадут и лицемерят? Я?! Ты думаешь, что мне это всё нравится? Да вот здесь у меня уже это всё!
Парень отбросил солонку и ткнул пальцем себе в шею.
– Так оставайся, Ярослав, – спокойно произнес старик.
– И здесь я не могу! Здесь я себя каким-то идиотом чувствую. Вот правильно люди говорят: где родился, там и пригодился. Знаешь жуков-навозников? Есть у вас такие?
– Есть, – кивнул Тимофей.
– Так вот и я такой же. Мир у меня такой, понимаешь? Я, может, и хотел бы, чтобы он был похожим на ваш, но я тогда там сдохну, потому как жрать мне будет нечего. Жуки эти жрут всякую падаль, и если им предложить заварное пирожное, то они его просто не станут есть. Потому что привыкли, потому что не нужно оно им. Может, они тоже мечтают о васильковых полях, но продолжают копаться в…
Федорович посмотрел на парня и тяжело вздохнул.
– Ты же не навозник, Ярослав. Ты – человек. Человек ко всему привыкнуть может. Но только если захочет, конечно. Ты просто не хочешь. А может, и хочешь, да боишься чего-то. Я ж не знаю – может, у вас там убивают хороших людей, вот вы и привыкли, что вокруг одни сволочи. А на самом деле человек ведь не может плохим родиться? Злым, жадным, эгоистичным? Все рождаются нормальными людьми. А потом становятся такими, в какую они среду попали, в какое окружение. Коль люди вокруг добрые будут, чего ему злым становиться? Никогда он таким не станет. Но самое главное – это что?
– Что?
– Что окружение – это не какие-то там люди непонятные. Это ты, сосед твой, друг, знакомый. И если каждый Человеком будет, то и вокруг Люди появятся, понимаешь?
– Ой, не заливай мне, Федорович. Без твоих моралей тошно, – недовольно огрызнулся Ярослав. – Ладно, я спать. Не хочу даже думать об этой твоей комиссии. Как будет, так будет.
Парень встал из-за стола и плюхнулся на диван.
– Ну, как знаешь, Ярослав, как знаешь, – старик поднялся и направился к двери. – Спокойной тебе ночи.
– Ага, и тебе, – кивнул он и отвернулся к стенке.
Ярослав лежал в темноте и прокручивал в голове события последних дней. Он не боялся завтрашней комиссии, почему-то в голове было пусто, а в груди совсем не было страха. Пусть уже будет, что будет. Какое-то равнодушие сковало его душу и не отпускало. Наверное, именно так чувствуют себя осужденные перед казнью. Ничего уже не изменить, никаких выходов нет. Зачем тогда терзать себя лишний раз? Но ему все равно не спалось. Мозг пытался выстроить все события в одну логическую цепочку, но никак не получалось. Слишком уж много их случилось за такое короткое время.
Поднявшись, он набрал в стакан воды из-под крана и направился обратно к дивану. Сделав пару шагов, он со всей дури засадил мизинцем ноги по ножке стола. Стакан вылетел из рук и полетел на пол, в глазах замелькали какие-то яркие кружочки, а через секунду, с задержкой, как это обычно и бывает, появилась боль.
– Ах ты ж… – выругался он и схватился за мизинец, прыгая на одной ноге. Когда боль немного утихла, он, продолжая ругаться себе под нос, включил свет, и, схватив какую-то тряпку, принялся вытирать разлитую на пол воду. Ее было немного, так как она довольно