Мелодии Просветления. Духовная поэзия буддийских лам Тибета. Отсутствует
набегов воинов ислама.
Марпа трижды ходил в Индию через Гималаи, что было предприятием очень тяжелым и опасным. Ему каждый раз удавалось успешно преодолеть и заснеженные горные перевалы, и безводные равнины, и леса, полные хищников; он стойко перенес и трудности, связанные с переходом из арктического климата в субтропики. В Индии он провел в общей сложности шестнадцать лет. Он посетил многих учителей из числа пандитов и йогинов, а главным его гуру стал махасиддх Наропа (956-1040), в молодости профессор университета Наланда, в зрелом возрасте – ученик йогина Тилопы (928-1009), а затем знаменитый отшельник и создатель тантрической системы Шести йог Наропы. Марпа усвоил и записал по-тибетски все наставления, какие смог найти и получить в Индии[4], а затем принес это богатейшее наследие в Страну снегов и заложил фундамент традиции Кагью, основав ее Учение на материнских тантрах, Шести йогах Наропы и Махамудре, полученной по линии йогина Майтрипы.
Начиная с XII века, Кагью дважды делилась на подшколы, из которых сегодня наиболее влиятельны Карма Кагью, возглавляемая Кармапами, Ламами в Черных коронах; Другпа Кагью, правящая школа Бутана; и Дригунг Кагью, особенно широко распространенная в Ладакхе. Параллельно существует традиция Шангпа Кагью, основанная на передаче от индийской йогини Нигумы и принесенная в Тибет Кхьюнгпо Налджором (1002–1064).
Одна из особенностей Карма Кагью состоит в том, что именно Кармапы ввели в Тибете традицию сознательных перерождений, по-тибетски тулку[5]. В XII веке Первый Кармапа Дюсум Кхьенпа попросил своих ближайших учеников найти его следующее воплощение и, особым образом проверив его на подлинность, короновать как Второго Кармапу. С тех пор преемственность в этой школе передается именно по линии тулку. Впоследствии большинство тибетских традиций также приняло этот способ преемственности, поскольку он позволял передавать из поколения в поколение не только Учение о Просветлении, но и титулы, управление имуществом, землей и монастырями.
Основатель Кагью Марпа принес в Тибет не только тантры и комментарии к ним, но и весь дух тантрической общинной жизни, а также традицию духовных песен. Тибетский язык очень удобен для поэзии – смысловой единицей в нем является слог, можно произвольно ставить ударения и столь же произвольно делить предложения на равные части, чтобы получить стихотворные строки. Марпа несколько обогатил индийский поэтический стиль, придав ему эпичность и повествовательность. Он пел о событиях жизни и встречах с учителями; передавал в песнях философские поучения; давал советы о взгляде и поведении йогина, о правильном отношении к другим людям, об отказе от неверных воззрений, о необходимости терпения, доверия, усердия и т. д.; предсказывал будущее развитие учеников. Марпа много писал и о своих личных мыслях и переживаниях, приводил имена и географические названия. Эти песни значительно менее «зашифрованы» и потому легче
Тантры Чатухпитха, Хеваджра, Ваджрапанджара, Сампута, Гухьясамаджа, Махамайя, Чакра-самвара, Манджушри-нама-самгити, Махамудра-тилака, Будда-капала. Кроме тантр, он принес в Тибет учение Махамудры, Шесть йог Наропы и ряд комментаторских трудов.
Тиб