Переулок капитана Лухманова. Владислав Крапивин
принимали позы садовых статуй и балетных танцоров. Им охотно хлопали. А под конец они прыгали на мотоцикл и начинали описывать по арене круги. Парень даже вставал на руки. На третьем круге выскакивал из-за барьера Чук с длинной палкой. И оказывался на заднем сиденье. На ходу Чук раскручивал на палке широкий красный флаг.
Для этого номера был у Чука специальный костюм: матросские клеши из белого атласа и алая рубашка с таким же, как брюки, блестящим воротником. Штанины и воротник трепетали, флаг полоскал на встречном ветру, оркестр играл музыку из фильма «Небесный тихоход»…
Мальчишки из четвертого «А» готовы были носить Чука на руках, но он не гордился, смущался даже и старался всегда быть с тэковцами. Таким образом, цирковая слава задевала крыльями и Костика, Вадика, Бамбука и Бомбовоза.
«Ребята, попросите раздобыть контрамарочку!» – канючили одноклассники.
Чук старался не отказывать. В цирке его любили, а дядюшку жалели за неудачливую жизнь, и с контрамарками проблем обычно не было.
– Почему ты раньше ничего не говорил нам? – упрекали Чука друзья.
– А зачем раньше-то? Вдруг не взяли бы на этот сезон? Получилось бы, что нахвастался…
Теперь было ясно, откуда у Федорчука такая ловкость при игре в «жоску». С его-то гибкостью и ловкостью циркового актера! Он, кстати говоря, и жонглировать умел, и кувыркался, как настоящий акробат. Никто не сомневался и в том, что, если надо, Чук сумеет показать такую же ловкость и в драке: как изогнется, как впилит недругу локтем или пяткой – тот закачается… И в «жоску» он, как и раньше, обыгрывал всех.
Впрочем, азарт этой игры постепенно угасал, в конце весны о ней уже почти не помнили. В мае придвинулись другие, серьезные заботы. Четвероклассников ждали первые в жизни экзамены. Кто-то говорил «ништяк», но у Костика подрагивали коленки. Впрочем, все обошлось. Тройку за устную арифметику Костик считал вполне счастливой оценкой, а остальные были четверки.
На дни экзаменов Чука освободили от выступлений в цирке. Дядюшка Юра ворчал. Чуку полагался кое-какой заработок, получал его за племянника Юрий Тарасович и кое-что «имел на этом», хотя тетка Анюта сурово отнимала у него деньги:
– Хватит обирать ребятенка! Мало того что свои пропиваешь, так еще и мальчонкины готов тащить в «американку»!
«Американками» назывались дощатые забегаловки, где прямо у прилавка небритые посетители получали сто граммов водки в граненом стакане и бутерброд с засохшим сыром.
Дядюшка, если не успел набраться, ворчал, однако отдавал тетке Анюте желтые рубли с портретом шахтера-стахановца и зеленые трехрублевки с красноармейцами в касках.
Но иногда Юрий Тарасович скандалил и замахивался на тетку. Чук бросался на защиту. Он был гибкий и быстрый, но что мог сделать против разозленного мужика? Тот хватал Вальку под мышку и лупил всем, что попадало под руку. Чук не раз появлялся перед ребятами с синими пятнами на лице и руках.
Такие скандалы порой случались на глазах у ребят, когда они заходили к Чуку домой.
– Хоть